Всемирный следопыт, 1928 № 04

Пароход надвигался, как неумолимый смерч. Было мгновенье, когда его острый нос, казалось, готовился перерезать пополам «Сирену». Прошло несколько томительных мгновений — и глубокий вздох облегчения вырвался из груди команды. Огромный пароход, легко прикоснувшись к борту «Сирены», стал удаляться. Саргассо, бледный, как мел, появился на палубе.

— Что случилось? — закричал он. Взгляд его упал на уходивший пароход. — Пробоина?

— Негодяй только слегка задел нас, — Проворчал Фишер. — Надо вытащить Дика— он купается в море.

Саргассо молча подбежал к борту. На озаренной луной полосе взгляд его уловил темное пятно, легкий ветерок донес призыв о помощи. Саргассо, не раздумывая, бросился в воду…

VI. Саргассо побивает рекорд невежливости.

Ветры не благоприятствовали «Сирене». После упорной борьбы со штилями они потеряли северные пассаты и подходили к пределам Саргассова моря. Солнечное небо, свежий ветер и сверкающие волны стали обращать каждый наступающий день в радостный праздник — праздник для всех, кроме Саргассо.

Следующий день застал «Сирену» скользящей по полю золотых водорослей. Саргассо не выходил наверх, пока не настала пора полуденных наблюдений.

Он поднялся на палубу вместе с мисс Раус и, сжав губы, посмотрел на перепутанные водоросли. Акула — длинная, фантастически-худая, злобная акула— плыла, преследуя «Сирену», у самой кормы.

— Кто-нибудь должен умереть на «Сирене»? — насмешливо засмеялась девушка, уже вошедшая в курс морских суеверий. — Но вы ведь не верите в это? — добавила она, делая ударение на слове «вы».

— Пусть не верит, кто не хочет, — ответил капитан коротко и принялся возиться с секстантом[22]). Однако он не отдал команды взять курс, на север, чтобы выйти из водорослей.

Когда пробило четыре склянки первой вечерней вахты, повар опрокинул на себя полный кипящий котел. В полночь он умер. При восьми склянках утренней зари, раньше, чем сменившиеся вахтенные отправились в камбуз получить завтрак от Билля Гоммидж, заместителя повара, покойника похоронили.

— Теперь мы предаем это тело волнам, — бормотал невыспавшийся, с позеленевшим лицом Саргассо. — Да упокоится оно… Бросайте его, мистер Бене, чорт вас дери, чего вы медлите! — закричал он нервно, перевешиваясь через перила.

Мисс Раус смотрела на эту тяжелую церемонию с покрасневшими от слез глазами, готовая разрыдаться. Приподняли задний конец доски: оттягченное грузилом тело выскользнуло из-под флага, и почти бесшумно погрузилось в водоросли. На мгновение они расступились, блеснув лазурной голубизной воды и белым кружевом пены.

— Вдруг черный плавник перерезал золотые водоросли. Саргассо застыл у борта, как изваяние. Плавник быстро описал круг, затем понесся вперед, обрезал нос «Сирены» — и снова поплыл к корме. Застыв на минуту на месте, акула выставила из водорослей длинную, блестящую, точно лакированную спину и, вильнув хвостом, сразу исчезла.

— Какая это примета? — спросила с любопытством мисс Раус.

Саргассо молча посмотрел на нее. Он, очевидно, задался целью побивать рекорды невежливости, потому что и на этот раз не удостоил девушку ответом. Она раздраженно пожала плечами и подошла к Фишеру.

— Какая это примета? — рассмеялся тот злобно. — Старые бабы в подобных случаях думают, что корабль никогда не вернется в свой порт. Некоторые капитаны тоже в это верят — я подразумеваю тех, у кого в котелке не все в порядке, мисс.

«Сирена» продолжала свой медленный путь, все более углубляясь в водоросли. Много рассказывается об огромном, мертвом, насыщенном бронзовым золотом водорослей море, где стволы столетних деревьев и обломки кораблей разных веков кружатся в бесконечном однообразии заколдованного круга. Но это были сказки, старые морские сказки! Ни хороводы старинных фрегатов и бригантин, ни пловучие острова, населенные ухмыляющимися мертвецами, и таящие неисчислимые сокровища — ничто не преграждало путь «Сирене». Она встретила цепкие сети водорослей, она попала в полосу штиля, она потеряла пассаты[23]) — и, как зачарованная, медленно ползла там, где ей следовало смело и свободно пенить, поверхность моря.

VII. Кровавое мерцание звезды Альдебаран.

Вечером этого дня у Янки-Джэка был длинный разговор с Фишером. Янки-чинил стаксель[24]), и чинил его, надо сказать, преотвратительно. Однако, после этого длинного разговора, старший помощник отошел от собеседника с выражением лица, какое бывает у человека, совершенно удовлетворенного данными ему объяснениями, Надо полагать, однако, что объяснения эти не совсем удовлетворили Билли Гоммиджа, заменившего покойного кока[25]), который краешком уха слышал маленький кусочек этого длинного разговора.

— Когда вы приближаетесь, мисс, — заметил он подошедшей девушке, — кажется, будто после штиля подул свежий ветерок…

Он вежливо отложил в сторону зловонную старую трубку, вспомнив о галантности прежней, более блестящей поры своей жизни. Мисс, Раус ласково улыбнулась, подняла трубку и поднесла ее к огрубевшим губам старика.