Всемирный следопыт, 1927 № 10

Она решительно ничего не знала о бакане.

— Что же вы хотите сказать этим? Ведь слышали же вы, например, разговоры об острове, о так называемом Рыбьем острове?

Да нет же, она и об острове ничего не слышала! Они с того самого дня, как был пожар, ни разу и земли-то не видели… Их все носило и носило по морю… Воды с собой у них было так мало, и так скоро она вся вышла… До самого последнего момента их все качало на волнах…

— А какое название носил ваш корабль? — спросил Робертсон.

Корабль назывался «Феникс», а капитаном на нем был шотландец Барнс… А вот не могут ли они сказать, как ей добраться до Лоренцо Маркеза?

— Да вот в Занзибаре мы надумаем, как это устроить, — успокоил ее Бийн. — Если там не будет подходящего судна, то мы возьмем вас с собой и дальше, до какого-нибудь английского порта…. Не тревожьтесь, мадам, к вашему супругу вы приедете, — правда с некоторой задержкой. Но из Занзибара мы во всяком случае сможем послать ему каблограмму[22]).

Они оставили женщину няньчиться с ее ребенком, а сами отошли на корму.

— Никак не могу понять, — заговорил Бийн, кладя руку на перила, у которых они остановились. — Не могу понять— и все тут! Ведь я был в полной уверенности, что мы спасли людей с «Порпойза». Что все это означает?

— Совершенно непонятно, — отозвался Робертсон. — Одно лишь можно сказать: свое дело мы сделали. Но уж теперь возвращаться и итти искать этот самый «Порпойз» — решительно никакого смысла нет. На карте ничего не обозначено, кроме острова Фрэнсиса, в том направлении, которое указывается в записке. Тут понадобится целый месяц двум кораблям гоняться за ними взад да вперед, и то едва ли будут какие-нибудь шансы набрести на них…

— Да, — сказал капитан Бийн, — как бы то ни было, а это — «Феникс». Но ведь как я был убежден, что мы спасли именно тех людей!.. И оказывается — совсем не их…

Он повернулся, пошел куда-то в сторону и с того момента уже ни разу не заговаривал об этом происшествии.

По счастью, в Занзибаре они застали пароход, который смог захватить их пассажирку, чтобы доставить ее в Лоренцо Маркез. Вернувшись в Лондон, Бийн рассказал в торговой конторе историю о «Порпойзе» и передал туда в копии ту бумагу с записью, что была снята с бакана. Подлинник ему разрешили оставить у себя.

Вскоре капитану пришлось опять уехать в плаванье, и инцидент этот отнесли в разряд ничем необъяснимых явлений. Но сам Бийн никак не мог выкинуть его из головы. Самое слово «Порпойз» заставляло его вздрагивать. Пароходные списки содержали в себе упоминания о нескольких судах с таким наименованием, и два из них были американские, но ни о каких несчастиях с ними не было и речи…

* * *

Как-то раз встречаю я Бийна. У меня были дела в доках, а Бийн в это время командовал только что отстроенным кораблем «Уэрдэль» и готовился к отплытию на следующий день в Индию. Бийн пригласил меня к себе в каюту, и за стаканом виски, дымя сигарами, мы разговорились.

— Ну, а цела эта бумага с бакана? — спросил я.

— Лежит вот здесь, в шкафу, — отвечал Бийн.

Он поднялся с места, открыл шкаф и вынул оттуда сложенный лист бумаги.

Документ этот очень заинтересовал меня. Я прочитал написанные на листе слова, а потом, с разрешения капитана, вынес бумагу на палубу и стал всячески пробовать расшифровать карандашную приписку внизу.

Был великолепный летний день, но даже и при ярком свете солнца никак нельзя было разобрать стершиеся буквы.

Однако это оказалось все-таки не совсем невозможно. Мне как-то совершенно неожиданно пришло в голову объяснение загадки.

— Пойдемте-ка опять в каюту, — предложил я капитану. — Сейчас я вам раскрою смысл всей этой истории.

Мы снова прошли к нему, сели у стола, и после небольшой паузы я начал:

— На каком-то пароходе, быть может, и плывшем действительно с южной стороны от острова Мохилла, среди пассажиров, находились какие-то до неприличия веселые бездельники, бросившие в море тот маленький бакан. Может быть, эти самые пассажиры и видели останки корабля, которые вы нашли на острове Фрэнсис. Я также уверен, что это именно они и записку писали, и к бакану ее прикрепляли, и в море его бросали, и все это — шутки ради. И конечно, и «Порпойз» и «Рыбий остров» — плоды их досужего остроумия.

— Однако я ничего этого не вижу, — сказал Бийн. — Ни из чего это не вытекает.

— Подождите один момент. Вы нашли этот бакан в начале апреля?

— А из чего это вы заключили? Ну да, в начале апреля, четвертого числа. Откуда вы это узнали?

— Подождите минутку. Вероятно, среди этих самых веселых пассажиров находилась женщина, ну и вот она, чтобы дать понять, в конце концов, что весь этот сигнал — только шутка, прибавила от себя два слова карандашом. Но эти слова по смыслу ничего общего не имеют с тем, как вы их поняли. Никакого яд…[23]) тут нет. Я слова эти расшифровал, и значат они вот что:

poisson d’avril.

— Ну? Что же это такое?

— А это французские слова, означающие: «апрельская рыбка», «первое апреля». Очевидно, этот бакан выкинули с корабля именно в день первого апреля.