Всемирный следопыт, 1926 № 10

Солнце поднялось высоко, и желтая вода тускло блестела у берега. Река несла столько песку, что волны перекатывались как будто с усилием. Ниже по течению, у крутого берега, они бухали одна за другой. С этого места по берегу шли посевы. Издали зеленые, густые квадраты были, как хорошие ковры.

Оттуда же, где кончались возделанные поля и были глиняные домики, пришел старик. Он долго будил Юсупа, дергая за ватный рукав халата.

— Ата, ата (отец, отец)!

— Э-мм-пф, — отвечал Юсуп.

Тогда гость потряс Юсупа снова, и старик проснулся. Он сел и долго бессмысленно глядел то на воду, то на арыкаксакала (распределителя воды).

— Я пришел к тебе от всего кишлака, — сказал гость. — Я уже говорил с русским, — и он плюнул на песок кровью.

Юсуп совершенно проснулся и сказал:

— Я вижу, что он разговаривал с тобой руками, — потом он окончательно замолчал, уставившись на гостя.

— Юсуп, я пришел послушать твою мудрость. Русский хочет взять наш хлеб, воду и землю.

Юсуп молчал. Старик продолжал говорить:

— Ты знаешь, что мы не хотели водокачку, но он поехал в город и сказал, что, когда поставит водокачку, тогда будет много хлопка.

— Он сказал правду, — заметил Юсуп.

— Да, он не солгал, — ответил гость, — но он не сказал, что весь хлопок будет принадлежать ему, а не нам. Теперь, когда в горах тает снег, когда солнце высоко и начинается разлив, теперь он наш хозяин.

— Почему? — спросил Юсуп.

— Мы поверили ему и сделали посевы. Все деньги мы истратили на семена и покрыли много новой земли. Он говорил, что возьмет десятую часть, а теперь хочет целую четверть. А когда мы стали спорить, он закрыл воду. А потом взял и уехал в город. Он хозяин водокачки. Водокачка — хочет работает, хочет нет. Воды нет.

— Эг-га. Теперь что будет!.. — сказал Юсуп.

— Слушай дальше, — продолжал гость. — Он сказал, что приедет через три недели. За это время погорит все, кроме картошки. Может быть, не сгорит бугдай (пшеница) около самого берега. Он все это знает. Теперь мы сразу станем совсем бедные. На другой год мы больше не будем спорить. И тогда, за наш урожай, он у нас самих будет покупать землю, чтобы сделаться ее хозяином. Обо-бо! Я хотел с ним говорить, но он бил меня, пока не пошла кровь. Потом он уехал в город, а я пришел к тебе. Юсуп, ты мудрый человек. Нам водокачка больше не нужна. Мы хотим, чтобы водокачки не было.

Гость замолчал, и старики долго молча смотрели друг на друга.

— Но ведь вы писали васику (расписку), — сказал, наконец, Юсуп.

— Да, у нас есть васика. Мы все приложили к ней пальцы, обмазанные в чернила, но он сказал, что это — бумага, по которой собаки ходили лапами.

— Он больше ничего не сказал? — спросил Юсуп.

— Ничего, — отвечал гость.

Юсуп молча встал и вышел из шалаша. Арыкаксакал последовал за ним.

Пароходик бойко свистел и полз против течения. Серой сталью блестела река — далеко, там, на середине.

Юсуп закрывал ладонью глаза от солнца и о чем-то думал, глядя на воду. Вода в разных местах имела различный цвет. Там, где были глубокие омуты и шумели водовороты, вода была темная. В других местах продольными ярко-желтыми полосами горели на солнце отмели.

Арыкаксакал не смел беспокоить Юсупа и шел за ним молча. Он знал, что река была раскрытой книгой для Юсупа, и поэтому внимательно следил за взглядом старого бахчевника.

Юсуп смотрел вверх по реке. От одного берега к другому местами тянулись широкие полосы ряби. Как будто ветер непрерывно скользил по воде. Эти полосы начинались углом у самого берега и тянулись далеко-далеко, к самой середине. Выше по берегу лежала песчаная коса. Она выступала далеко в воду, и от нее шла рябь. Отмель создавала новое течение. Юсуп смотрел туда, и арыкаксакал сочувственно кивал головой.

Правее, к середине реки, от берега на течение выступала мель. В этом году она была здесь, но старики знали, что в прошлом году она была на пять верст выше. Осенью, когда вода спадала, сухой дымный песок извилистой лентой выставлялся из воды.

Все жители кишлака знали, что это — хребет чудовищного дракона, утонувшего в Дарье. Каждый год дракон менял свое место. Там, где десять лет назад были омуты и нежились любимые осетры Юсупа, вдруг выставлялась после летнего разлива наносная коса песку. Каждый год пароходик ходил здесь по новой дороге. Никто не знал, куда проползет по дну песчаный дракон и где выставит из воды свои желтые лапы и сухую длинную спину.

— Ака (брат), — сказал Юсуп, очнувшись от раздумья, и арыкаксакал подался вперед. — Ты, арыкаксакал, ты знаешь, что такое тощая и жирная вода.