Всемирный следопыт, 1926 № 10

В этот несчастный день мы, как и всегда в это время, сидели за вечерним столом в кают-компании. Стюарт, которого я уже почти ненавидел, поставил нам на стол принесенные блюда и выбежал вон. Скоро он зашел опять, но, вспомнив, что моя куртка, промокшая от налетевшего шквала, сохнет снаружи, быстро выбежал и вновь вернулся с нею. Ничего не подозревая, он сделал шаг по направлению к моей спальне. Я не мог больше владеть собой.

— Джемс! — заревел я во весь голос.

Все так и подпрыгнули, а младший штурман постучал себя пальцем в лоб. намекая стюарту, что у капитана «не все дома».

— Есть, капитан, — торопливо повернувшись ко мне, пробормотал весь бледный стюарт…

Этот невызванный ничем окрик и моя придирчивость, казалось, утверждали его в мысли о моей ненормальности.

— Куда вы несете эту куртку?

— В вашу спальню, сэр.

— Разве надвигается другой шквал?

— Не могу вам сказать наверное, сэр. Если угодно, я пойду, посмотрю.

— Нет, не нужно.

Штурмана не поднимали глаз от своих тарелок, а губы их судорожно шевелились.

— Джемс! — заревел я во весь голос. — Куда вы несете куртку?

Я думал, что стюарт, повесив мою куртку, уйдет. Вдруг стюарт отворил дверь в ванную комнату.

— Конец, — быстро промелькнуло в моем мозгу.

У меня сдавило горло. Я ждал, что раздастся дикий крик… Хотел встать, — и не мог. Все замерло, не слышно было ни одного звука. Я никогда раньше не переживал такого жуткого момента… Не знаю, что бы я сделал, если бы через минуту слуга не вышел спокойно из ванной и, затворив за собою дверь, не стал спокойно вблизи стола, ожидая приказаний.

Я положил нож и вилку и бессильно откинулся на спинку стула. У меня кружилась голова. Немного погодя я мог спокойно заговорить. Я отдал распоряжение старшему штурману, чтобы он сам без меня сделал поворот корабля на другой галс в восемь часов.

— Я не выйду на палубу, — сказал я, — думаю лечь отдохнуть. И прошу не беспокоить меня до полуночи, если ветер не переменится.

Тихо войдя в свою каюту, я зажег лампу, так как там было темно, и с минуту не решался осмотреться кругом.

Наконец, я увидал своего друга. Он стоял, как трость, в узком проходе передней моей спальни. Этому трудно было поверить, но, однако, это было так. Он поднял руку, заметив мой испуг.

— Фу!.. Как счастливо обошлось, — взволнованно произнес он.

— Я сам не ожидал, — ответил я.

— Я слышал, как стюарт входил сюда, и едва успел скрыться, — шептал он мне на ухо. — Он только отворил дверь и просунул голову, чтобы повесить куртку…

— Я никак не мог предупредить этого, — прервал я его, волнуясь.

VII. Корабль и пассажир меняют курс.

— Да… помолчав, сказал он, как бы заключая этим свои размышления. — Так нельзя больше…

Я поглядел на него с некоторой боязнью.

— Вы должны высадить меня. Ничего не остается больше делать… Нет, не говорите! Неужели вы думаете, что я страшусь того, что ждет меня там?.. Тюрьма, виселица? Все, что угодно! Как я явился ночью из воды, так я должен уйти обратно… Вы должны все понять… Ведь вы понимаете?

Я подтвердил, что понял его. Неужели это неизбежно! Мне было стыдно за себя, но я ничего не нашел лучшего ответить… Ведь этим я как бы гнал его с корабля.

— Но это не должно произойти раньше следующей ночи, — проговорил я, — сейчас корабль идет галсом от берега, и ветер может заштилеть.

— Это все неважно… главное, вы понимаете меня… — он замолчал и глубоко ушел в свои размышления. Я не хотел мешать ему и вышел из каюты на палубу.

Старший штурман мерно шагал по ней. К его изумлению, я сделал поворот корабля на другой галс. Я, конечно, не поступил бы так, если бы не спешил выбраться из заснувшего залива.

Восточная часть Сиамского залива вся испещрена островами. Некоторые из них лежат одиноко, другие — группами. На голубом фоне высокого отдаленного берега они кажутся серебряными пятнами, темно-зелеными куполами или кустами на тихой воде. Плавание здесь опасно: у островов прячутся подводные рифы, точно подстерегая корабль.

Но мы шли, держась взятого курса. Шли всю ночь, утро…

Я и в обед не отдал приказания относительно перемены курса. Старший штурман уныло молчал, подергивая длинные рыжие усы, смущенно и недоверчиво поглядывая на меня.

— Мы почти совсем не шли серединой залива, — спокойно заметил я, — и мне хочется узнать, не будет ли к вечеру берегового ветра.

— Что вы, капитан!

Вы намерены искать ветра в такой темноте, среди опасных рифов и подводных скал?

— А если у нас не будет постоянного берегового ветра? Надо же его искать.

После обеда я пошел в свою каюту отдохнуть. Мы с моим двойником погрузились в рассматривание карты Сиамского залива, разложенной на моей постели.

— Там, — сказал я, показывая, — должен быть остров Коринг. Я глядел на него с самого восхода солнца. Он состоит из двух возвышенностей и низкого мыса и, должно быть, обитаем. На берегу видна, кажется, речка с рыбацким поселком. Мне кажется, что это самый удобный для вас случай.

— Все равно. Коринг, так Коринг, — согласился он со мной.

Мой друг снова углубился в морскую карту, внимательно изучая ее.