Всемирный следопыт, 1926 № 06

Горилла принималась за работу: начинала тянуть, прислушивалась к приказаниям, останавливалась.

Но грудь животного равномерно поднималась. Оно было живо, и страшно было думать, что оно проснется внезапно.

Фург два раза обмотал железную цепь вокруг шеи гориллы; распилив одно из звеньев, вставил туда конец цепи, забил его молотком. Другую цепь он укрепил таким же образом у задней части туловища.

— Пусть ты будешь сильна, как пять чертей, все равно ты не порвешь цепь и не вывернешь колец.

Окончив работу, Фург отправился в камбуз, где подкрепился обильным завтраком. Сухари с маслом, мясные консервы, большой кусок сыра, стаканчик доброго вина. Потом он поднялся на палубу и поставил на пол сосуд с пищей, приготовленный для его спутника.

Вымерив высоту каждой мачты, длину каждой снасти, отделявшей точку, на которую паруса были подняты, от точки, до которой они спускались, он, взяв конец фала, размотал его и на одном кончике укрепил сухарь, к другому привязал кусок сыра. Чтобы достать их, горилла должна будет изо всей ее силы тянуть веревку. Голод удвоит ее силы. Таким образом, она поднимет, а потом направит грот-марсель, фок-марсель, брамсель. Фург высчитал длину шкотов, гафелей. К разным концам он привязал бутылки с водой.

— Вот и готово! — пробормотал Фург. — Если ты голодна и хочешь пить, тебе придется поработать. Теперь пойдем, посмотрим хронометр и секстант. Надо определить, где мы находимся. Потом повернем к Бордо и пустимся в погоню за «Звездой Волн».

На юте Фург определил по положению солнца время, нанес местоположение на карту.

— Через неделю мы придем в Бордо, если только ветер не сыграет с нами какой-нибудь шутки. С таким помощником все пойдет как по маслу. У хорошего капитана должна быть хорошая команда. Но вот она, кажется, просыпается.

Горилла приподнялась, села на палубе, человеческим жестом протерла глаза и вдруг издала сердитый и вместе с тем жалобный вой. Она была сердита, что спять видит около себя этого человека, и, кроме того, она была голодна. Одним прыжком она очутилась на юте, но тотчас же упала, вытянув руки и вертя головой. Опять поднявшись, она принялась грызть цепь, рвать ее руками с горла.

Но при каждой попытке цепь сжималась все сильней, спинной хребет все крепче стискивался. Бешеные крики, сумасшедшие прыжки сменились, наконец удивлением, жалобой, потом перешли в просьбу, мольбу. Она хотела пить, хотела есть и просила ее накормить и напоить. Фург подошел и бросил ей несколько кусков сухарей, которые она тотчас же подняла и проглотила. Потом он показал ей привязанные к веревкам лакомства, которые она должна была заработать.

Горилла понюхала, подтащила цепи, вытянула жадные руки. Но Фург хорошо рассчитал. Ни еду, ни питье нельзя было достать. Тогда горилла, сильная, как десять матросов, принялась тянуть конец фала. Паруса поднялись и натянулись. Пока горилла ела, Фург заканчивал ее дело. Потом он заставил ее брасопить паруса, показав на бутылки с водой. Ветер свежел, паруса поднимались и вздувались один за другим. Бриг наклонился. Пять, семь, десять узлов. Вода шумела и пенилась. Фург держал руль. По мере надобности он вешал то с той, то с другой стороны мачты, на той или другой снасти, пищу и питье. Он следил за тем, чтобы его четверорукий матрос не пресытился.

Иногда, когда сон его одолевал, он забывался, но был уверен, что его помощник не учинит никакой ошибки.

Прошло несколько дней. Горилла присмирела и сделалась почти ручной.

Вскоре сознание ее начало пробуждаться, мозг заработал.

Достаточно стало Фургу показать ей на снасти, как она уже принималась за работу: начинала тянуть, прислушивалась к приказаниям, останавливалась. Она поняла, что вполне зависит от этого существа, которое умеет удовлетворять ее потребности.

* * *

Когда на горизонте показались берега Франции, человек и горилла были уже друзьями. Цепи были сняты одна за другой.

Матросы и публика в гавани с удивлением смотрели на это судно, о котором «Звезда Волн» еще утром сообщила, как о погибшем.

Капитан Фург, обнявшись с гориллой, рассказал обо всех перипетиях путешествия. Он передавал такие подробности, которые казались невероятными. Горилла же подтверждала его слова, ласково, с преданностью глядя ему в лицо. Ей не доставало только слов, чтобы выразить чувства любви и уважения к этому существу, спасшему ее от голодной смерти.

В подземном лабиринте. Рассказ С. Лихачева.

Палящее солнце жгло бесплодные пески и невысокие, лишенные растительности, горы. Маленькая станция казалась вымершей. Лишь Каспий монотонным шумом своих упорных валов нарушал тишину. Термометр показывал 45° тепла. Южный ветер, раскаленный, как дыхание ада, слабыми порывами обдувал пустыню, шевелил жалкими стеблями полыни, но не приносил желаемого облегчения.

На платформе, на одной из скамеек, угрюмо глядя на вырисовывавшиеся в море острова Обливной и Дуванный, сидел пассажир, сошедший с последнего бакинского поезда. На вид ему можно было дать лет тридцать. Это был догонявший свою партию помощник землемера Дежнев.