Всемирный следопыт, 1926 № 04

Раз днем, когда я хлопотал на палубе с разными неотложными работами под дождем и снегом, что-то прожужжало в воздухе, и стрела вонзилась в мачту. Я огляделся, — никого не было видно. Очевидно, дикари засели в кустах на берегу. Я выстрелил на воздух в направлении кустов, и тотчас же показалось несколько туземцев, убегавших со всех ног. Это было мое последнее столкновение с ними.

По мере того, как время шло, период дурной погоды приходил к концу, и я,

после шести попыток выйти из пролива, при которых меня каждый раз встречные ветры загоняли обратно, решил уже не торопиться выходом в океан, а дожидаться хорошего попутного ветра, 13-го апреля небо начало проясняться, и «Спрей», приведенная по возможности в порядок, хотя довольно глубоко сидевшая, вследствие значительной нагрузки, могла, наконец, отправиться в путь. Если бы я был хоть сколько-нибудь суеверен, я ни за что не снялся бы с якоря 13-го числа, — столько разных мелких случайностей и досадных задержек приключилось со «Спрей».

Был и странный эпизод. Однажды «Спрей» обошла трижды вокруг островка против моей воли и на третий раз запуталась мачтой за дерево. Тут мое терпение лопнуло, и я, распутывая снасти, увещевал «Спрей» так, как нетерпеливый крестьянин разговаривает с волом или лошадью.

— Куда ты лезешь, давно ли ты выучилась лазить по деревьям? — кричал я.

Но бедной «Спрей» досталось немало всякой трепки в Магеллановом проливе, и я смягчился, когда об этом подумал.

(Окончание в следующем №).

Краб заболел.

С какими только животными не приходится иметь дело зоологам в большом зоосаде любого европейского центра! Не мало животных, попав в неволю, чахнут, лишенные привычных условий существования на воле. Между тем, некоторых из них очень трудно доставать, и поэтому они представляют большую ценность. Вот почему нередко администрации сада приходится принимать меры к тому, чтобы спасти тот или иной драгоценный экземпляр, поддержать его слабеющие силы. На нашей фотографии мы видим необычную сцену кормления бульоном с ложки сухопутного краба, захиревшего в неволе.

Бандэ Матарам. (За свободу Индии). Рассказ из революционном жизни Индии Рама Чаттерджи.

Индия — «самая драгоценная жемчужина в короне английского короля» — представляет собою огромную страну, равную по величине почти всей Западной Европе, а по населению превосходящую в 2½ раза наш СССР. По богатству своей природы, по обилию естественных ресурсов — Индия одна из первых стран в мире. Однако, Индия — страна нищих. Англичане, владеющие Индией 150 лет, высасывают из нее все живые соки. Но, несмотря на все усилия империалистов задержать развитие Индии, революционное движение в ней развивается все больше и больше. Индусы требуют самоуправления, — в них просыпается национальное самосознание. Свою Индию они олицетворяют в образе великой матери, и национальный индусский гимн, «марсельеза» индусских революционеров — Бандэ Матарам — так и начинается словами: «Привет тебе, великая мать!»

Помещаемый ниже рассказ рисует сцену из революционного движения в Калькутте. Революционный гимн Бандэ Матарам играет немаловажную роль при революционных выступлениях. Англичане, между прочим, строго запрещают петь этот гимн, ссылаясь на то, что этот гимн отличается «кровожадностью и грубостью». Отрывки из него, приводимые ниже, говорят обратное.

РЕДАКЦИЯ.

Большая площадь Чадни-Базара в Калькутте жила обычной шумной жизнью. Прилегавшие к площади узкие, кривые улицы, заполненные туземными магазинами, лавками и разного рода палатками, почти всегда кишели густыми толпами народа. На самой площади сотни торговцев-индусов, почти совершенно голых, лишь с чалмами на головах и короткими юбочками на бедрах, продавали всевозможные предметы, больше всего разную снедь.