Всемирный следопыт, 1926 № 04

Дерево, на котором растут описанные плоды, достигает 60–70 футов в высоту и походит на вяз, только кора его нежнее, чем у вяза. Так как плоды, когда созреют, падают на землю, то туземцы не должны лазить на деревья, чтобы их собирать.

Когда приближается время созревания плодов дурмана, туземцы строят вокруг деревьев шалаши, из которых они следят за падением плодов; они принимают все меры предосторожности к тому, чтобы плоды не могли упасть на людей, так как острые колючки наносят страшные, кровоточащие раны.

— Гидок (не та)! — кричит хозяин, и мартышка ищет другой плод.

По запаху и вкусу плоды дурмана нельзя сравнить с какими-либо другими фруктами; еще задолго до того, как повозка, нагруженная дурманом, станет видима для глаза, уже доносится запах плодов. Для обоняния жителя Запада запах этот чрезвычайно неприятен.

Лично мне он был так противен, что я прожил на Малаккском полуострове восемь лет, прежде чем решился с'есть один плод дурмана. Туземцы часто убеждали меня, говоря: «Попробуй! Хорошо! Он тебе ничего дурного не сделает!». Но стоило мне только понюхать плод, я неизменно отрицательно качал головой. Когда я, наконец, впервые решился взять в рот одну дольку, я приступил к этому с особой осторожностью, а именно — предварительно крепко зажав нос. Несколько туземцев собрались вокруг меня, смеясь над моими гримасами, — им очень хотелось, чтобы я одобрил их любимое лакомство. Первый проглоченный кусок моих сомнений еще не рассеял; однако, второй уже привел меня к заключению, что вещь эта, пожалуй, и ничего себе; ну а третий — окончательно убедил меня, что это на самом деле прямо-таки вкусно.

По своей консистенции плод дурмана напоминает сливки; если растереть банан и смешать его с одинаковым количеством густых сливок и небольшим количеством шоколада и прибавить к этой смеси немного чесноку, чтобы придать ее вкусу пикантность, то полученная смесь очень близко будет подходить по вкусу и консистенции к дурману. В то же время вкус дурмана чрезвычайно нежен и, действительно, невыразимо приятен.

Ко времени моего от'езда я успел превратиться в страстного любителя этих фруктов, и теперь, когда я их описываю, мною овладевает непреодолимое желание с'есть хотя бы один сию же минуту.

В период созревания дурмана и звери и люди — все бывают одинаково охвачены стремлением, переходящим в настоящую страсть к этим плодам; одним из самых замечательных свойств плода является способность вызывать любовное возбуждение; многие полагают, что только суеверие туземцев приписывает плодам дурмана подобное свойство, но я слишком часто видел его непосредственное влияние на зверей джунглей для того, чтобы у меня на этот счет оставались какие-либо сомнения. Нельзя также сказать, что созревание дурмана лишь случайно совпадает с нормальным периодом спаривания; на самом деле трудно было бы говорить о нормальном периоде спаривания в стране, где лично я находил новорожденных тигрят и в марте, и в мае, и в августе. Не случайность и то, что обуреваемые страстью звери наполняют джунгли шумом отчаянных битв за желанную подругу именно тогда, когда они наедаются плодами дурмана.

Мне, как трапперу, плоды эти не раз сослужили хорошую службу. Где растет дурман, там лучшее место для сетей и капканов охотника. Повидимому, ни один зверь не может противостоять прелести плодов дурмана. Слон до тех пор катает их ногой по земле, пока не поломаются острые колючки, потом осторожно наступает ногой, чтобы раздавить скорлупу, а затем уже с'едает сначала мякоть, а потом и кожу. Носорог, тапир, дикий кабан, буйвол и олень — все они топчут плоды копытами до тех пор, пока скорлупа не лопнет и не откроется, а медведь, тигр, леопард и более мелкие представители кошачьей породы вскрывают скорлупу своими острыми когтями.

Очень забавно наблюдать за тем, как сражается с дурманом маленькая обезьянка. Обезьянам, конечно, незачем ждать, пока плоды упадут на землю, но часто случается, что они пытаются срывать с дерева не вполне созревшие плоды, и вот это дело оказывается не легким. Да и, сорвав плод, надо еще поломать голову над тем, как его открыть? Достаточно было бы малейшей трещинки, и маленькая лапка могла бы уже в нее проникнуть, а затем скорлупа будет быстро разорвана; и вот обезьяна взбирается на самую высокую ветку и оттуда с силой бросает плод вниз.

Заметив место падения, она кубарем скатывается на землю. Тут иногда ждет ее горькое разочарование: какой-нибудь другой зверь, либо не имеющий возможности лазить по деревьям, либо попросту не такой предприимчивый, как обезьяна, уже успел воспользоваться легкой добычей, схватил плод и унес его, пока она спускалась на землю. Тогда тишина джунглей резко нарушается криками обиженной обезьяны. Нередко случается, что именно писк и визг обезьян приводят людей к месту, где растет дурман.