Всем сестрам по мозгам

– Сотовый работал прямо у дома, надо было встать вплотную к стене, на углу, – говорила Раиса, – шаг вправо, шаг влево – и пшик. Я случайно вычислила нужную точку, поговорила с глупышкой. И успела вовремя, та уже была готова в очередной раз простить негодяя. Я хотела сунуть сотовый в сумочку, и тут из окна вываливается Николай! Разинул рот, а в верхней челюсти дыра, и давай меня шантажировать. Пообещал настучать Мануйлову, что я воспользовалась телефоном. А еще прошепелявил: «Я видел, как ты около Аньки бродила, понял, кто Хачикян убил и чем ее треснули. Складной стул у тебя есть, я видел такой раньше. Отдашь мне наследство, если оно тебе достанется, тогда промолчу». И я… не знаю, как это получилось… совсем случайно… я ткнула его Антуаном в грудь… Николай упал… я убежала… не знала, что делать… А на следующий день хозяин заявил, что Вишняков собрал вещи и уехал. И я успокоилась. Значит, он остался жив и решил выйти из соревнования. Ну, не знаю, почему он сбежал, главное, Коля не умер и его более в поместье нет. А Аня… Мне деньги нужны на благие дела, не отдавать же их нимфоманке… Хачикян развратница, шлюха, зачем ей миллионы? Такая все на мужиков спустит… Я же потрачу деньги на несчастных, построю приют. У меня благородная цель, я старалась для людей. Деньги надо было мне отдать. Я же не знала, что их нет! Во всем Мануйлов с Гулиным виноваты, про наследство соврали, их посадить надо. Я ни при чем, я хороший, сострадательный человек…

– Вот сука! – воскликнул Реутов. – Жанна, я тут глупостей наплел про квартиру…

– Лучше нам поговорить дома, – ответила жена.

Эпилог

Спустя несколько дней Антон вызвал меня к себе в кабинет и сказал:

– Хочу сообщить тебе новости.

– Одна плохая, другая хорошая? – улыбнулась я.

– Нет, обе замечательные, – продолжал Котов. – Принято решение о создании еще одной бригады, и впервые за всю историю нашей организации начальником в ней будет женщина. В структуре служит немало опытных сотрудниц, но шеф выбрал, на мой взгляд, лучшую – тебя.

Я растерялась.

– Меня? Но я совершенно не умею руководить людьми.

Антон поправил на столе стопку бумаг.

– Научишься. У тебя огромный потенциал, его надо использовать. Соответственно, возрастет и зарплата.

– Вместе с ответственностью, – пробормотала я. – А вдруг я не справлюсь?

– Трус не играет в хоккей, – усмехнулся Котов. – Тебя обучали лучшие агенты, настало время вылезать из пеленок. Вопросы есть?

– Аубу нашли? – тут же спросила я.

Котов нахмурился.

– Нет. Куда подевалась бесценная реликвия – неизвестно. Может, когда-нибудь книжечки и всплывут на поверхность. Или они все уже уничтожены. Михайлов, Гулин и Мануйлов задержаны. Раиса Ильинична тоже под стражей. Это все, что ты хотела узнать?

Я тут же вспомнила милую свинку и воскликнула:

– Бедная Тильда! Что с ней?

– Поросенка забрал Василий, – улыбнулся Котов. – Медведев страстный любитель животных, относится к своей собаке так, словно она человек. Правда, ради справедливости отмечу, что Зина и впрямь очень умная, хозяин ее прекрасно выдрессировал. Но уверять всех, что Зинаида умоляла его взять в дом Тильду, которую полюбила с первого взгляда… Ей-богу, это чересчур. А Василий мне раз пять сказал: «Зина так просила! Обещала следить за Тильдой, и я пошел ей навстречу». Ну, теперь, когда тебе известно, что минипиг прекрасно устроена, может, спросишь что-то еще?

– Зачем Мануйлову понадобились портреты Ивана Тургенева и Зинаиды Гиппиус? – задала я вопрос. – Понимаю, рассказывая гостям в столовой историю своего детства и юности, лже-Мануйлов врал так, что барон Мюнхгаузен, по сравнению с ним, кажется ребенком. Наплел с три короба, но понятно, почему он так поступил. А вот снимки… Какая-то глупость!

– Ну, не такая уж и глупость, – мягко возразил босс. – Наследства-то не было, не стоило при отправке домой приглашенных будить в ком-то надежду на получение коттеджа, сада и прочего. Вот Гулин и придумал, как ему показалось, хороший ход, сделал копии фотографий литераторов, поставив их в столовой, и решил после завершения истории сказать гостям: «Никто из вас не смог назвать фамилии моих родственников, а это и было главным испытанием. Значит, я никого не впишу в завещание, прощайте».

– Совсем не умно, – скривилась я. – Кто-то мог узнать писателей. Жанна же определила, кто они, сразу. Правда, она промолчала, всех о своих мыслях не оповестила, но, думаю, долго держать язык за зубами Реутова не собиралась.

– Тогда бы лже-Мануйлов заявил, что проверял кандидатов на честность – специально им соврал и ждал, кто уличит его во лжи, – хмыкнул Котов. – Бывший агент был готов к такой ситуации. Но вот чего он не ждал, так это того, что гости будут подходить поодиночке и шептать ему на ухо: «На снимках мои родичи, только не помню ни их имен, ни фамилий». Первой такое заявление сделала Анна.

– Знаю, – кивнула я, – слышала, как она фантазировала.

– Но ты не знаешь, что потом с таким же «признанием» прибегали к нему Раиса, Леонид и Николай, – скривился Антон. – Представляю, как Гулин веселился, выслушивая очередное вранье. Всем сестрам по мозгам.