Всем парням, которых я когда-либо любила

– Серьезно? – ухает Питер. – А если будет, что ты собираешься делать?

– Эту часть я пока не продумала. Возможно, подойду к нему, а может быть, и нет. Мне просто хочется увидеть, каким он стал.

– Мы можем поискать его в интернете прямо сейчас, и я покажу тебе.

Я отрицательно качаю головой.

– Нет, это будет жульничеством. Я хочу увидеть его собственными глазами. Хочу удивиться.

– Ну, не утруждайся просить меня составить тебе компанию. Я не собираюсь тратить целую субботу на Модель ОНН.

– Я и не собиралась просить тебя пойти.

Питер бросает на меня оскорбленный взгляд.

– Что? Почему нет?

– Просто я хочу сделать это сама.

Питер испускает тихий свист.

– Вау. А тело даже еще не остыло.

– Что?

– А ты немного игрок, Кави. Мы даже еще не расстались, а ты уже пытаешься поговорить с другими парнями. Я был бы оскорблен, если бы не был впечатлен.

Его слова заставляют меня улыбаться.

На вечеринке в восьмом классе я поцеловала Джона Макларена. Это был не романтический поцелуй. Его едва ли вообще можно назвать поцелуем. Мы играли в бутылочку, и, когда настала его очередь крутить, я затаила дыхание и молилась, чтобы бутылка остановилась на мне. И она остановилась! Она чуть не указала на Энжи Пауэлл, но в тот день удача была на моей стороне, и Джон достался мне из-за половины дюйма. Я старалась сохранить спокойное и невозмутимое лицо. Мы с Джоном выползли в центр и очень быстро чмокнулись. Все застонали, и его лицо побагровело. Я была разочарована. Думаю, возможно, я ожидала чего-то большего, более весомого поцелуя. Более ва-ва-ва-вум. Более тца-тца-тцу. Но было именно так. Может быть, мне выпадет второй шанс? Возможно, он заставит меня позабыть Питера.

58

Направляясь в школу субботним утром, я прохожусь по тому, что собираюсь сказать. Может, просто: «Привет, Джон, как ты? Это Лара Джин». Я не видела его с восьмого класса. Что, если он меня не узнает? А что, если он меня даже не помнит?

Я просматриваю доски объявлений в холле и нахожу имя Джона под Генеральной Ассамблеей. Он представляет Китайскую Народную Республику.

Генеральная Ассамблея – это встреча в актовом зале. Для каждого делегата установлены столы, а на сцене стоит трибуна, за которой выступает девушка в черном костюме с речью о нераспространении ядерного оружия. Я подумываю над тем, чтобы просто проскользнуть назад, сесть и посмотреть, но тут негде присесть, поэтому я стою у самой дальней стены со скрещенными руками и высматриваю Джона. Здесь так много людей, и все повернуты ко мне спиной, поэтому трудно разобрать, кто есть кто.

Парень в синем костюме поворачивается, смотрит на меня и шепчет:

– Ты паж? – Он держит в руках сложенный лист бумаги.

– Э-э… – Не знаю, что значит «паж»… а затем я вижу девушку, снующую по комнате и доставляющую записки людям.

Мальчик сует мне бумагу и оборачивается назад, делая записи в своем блокноте. Записка адресована Бразилии от Франции. Так что, полагаю, я паж.

Столы расставлены не в алфавитном порядке, поэтому я просто начинаю блуждать вокруг, пытаясь отыскать Бразилию. Наконец, я нахожу Бразилию. А затем парень в галстуке-бабочке и другие ребята поднимают руки с записками, чтобы я доставила. Так что вскоре и я вливаюсь в работу.

Вижу, как позади мальчик поднял руку, чтобы я забрала его записку, так что спешу к нему, а затем он слегка поворачивает голову… Боже мой, это Джон Амброуз Макларен, делегат от Китайской Народной Республики, в нескольких футах от меня.

У него ровно подстриженные песочного цвета волосы. Румяные щеки, точь-в-точь, как я помню. Они все еще обладают той здоровой свежестью, которая заставляет его выглядеть совсем юным. На нем хаки и голубая рубашка с синим свитером без воротника. Он выглядит серьезным, сосредоточенным, как будто настоящий делегат, а все это не притворство.

Честно говоря, он выглядит именно таким, каким я и представляла его во взрослом возрасте.

Джон держит для меня лист бумаги, пока делает пометки с опущенной головой. Я протягиваю за ней руку, мои пальцы смыкаются вокруг бумаги, а потом он поднимает глаза и застывает.

– Привет, – шепчу я. Мы оба все еще держимся за записку.

– Привет, – отвечает он. Джон моргает, а затем выпускает бумагу, и я спешу прочь, сердце бешено стучит в ушах. Слышу, как он окликает меня громким шепотом, но не замедляю шаг.

Я смотрю на листок. Его почерк аккуратный и четкий. Я доставляю его записку США, а затем, игнорируя Великобританию, которая машет мне запиской, выхожу из двойных дверей актового зала прямо под лучи полуденного солнца.

Я только что видела Джона Макларена. После всех этих лет я наконец-то его увидела. И он меня узнал. Он сразу же меня узнал.

Около обеда я получаю сообщение от Питера:

«Ты видела Макларена?»

Я печатаю в ответ «да», но затем стираю и пишу «нет». Не знаю, почему я это сделала. Возможно, я просто хочу сохранить это для себя, и быть счастливой, зная, что Джон меня помнит. Мне этого достаточно.

59