Всем глупышкам посвящается (СИ)

- Я бы повесил это у себя над кроватью, чтобы представлять, как ты рисуешь такое, сама, с усердием, выводя все маленькие штрихи.

Я, должно быть, покраснела. В голову пришла сумасбродная идея.

- Джек, скажи свой адрес.

Быстро записала все, что он сказал. Числа, буквы - кроме штата и страны вообще ничего не понятно. Тем не менее, я успела запечатлеть значки, столь значимые для меня.

- Зачем? - он опомнился спустя секунду, но было поздно.

Связь пропала. Ее тут практически никогда и не было, хоть даже и интернет был проведен. Смешно, не правда ли, ни газа, ни отопления, а интернет есть. Но в сторону делему современных потребностей человека, лучше послушайте, что было дальше. На следующий день, вооружившись бумагой и ручкой, я написала пару строк, прикрепила свой рисунок и поехала в город, пока Джека не было. Мы вернулись в одно время. Я сказала, что ездила на почту отправить другу письмо. Забавно, он и тут ничего не стал спрашивать. Просто улыбнулся недоверчиво. Просто ушел к себе. Просто заперся в своем воображаемом литературном мире, уходя от видимых и невидимых проблем. Он просто закрылся от меня в отвращении и жалости к себе. Просто стал равнодушным.

Через десять дней мне пришло сообщение от Джека. Ровно через десять дней я узнала, что оно дошло до него. Даже не знаю, как объяснить, что я тогда испытала. Он отправил мне фото, на котором мой рисунок висел у него на стене. В голове билась мысль о том, что то, что я делала своими руками не так давно, вот тут, прямо на этом месте, теперь он держит в своих руках и может читать и рассматривать, радоваться этому. Я держала этот клочок бумаги в своих руках, а теперь он в его руках. Понимаете, это подобно касанию через полмира. Я была с ним. По-настоящему. По- настоящему дотронулась до его тела. И эта мысль разбудила всех мурашек, живших у меня на коже. Можно ли умереть от счастья? Нужно.

Вот ведь как мир устроен. Болезненно все время, но краткие секунды окупают годы сполна.

- Еще пару счастливых моментов подарила мне, - писал он, а я забывала, как дышать.

Перестанет ли когда-то бросать в дрожь? Боже, пусть не перестает, ну, пожалуйста.

- Я просто хотела тебя порадовать.

- Глупая. Как же я тебя люблю, - немного погодя, он добавил. - Я тебя тоже порадую.

Глупый. Только ты один и радовал.

Думала ли я о том тогда, что брак мой рушится на части, и, что можно было спасать его? Вряд ли.

И, вы уже знаете, одной ночью спасать его стало совсем невозможно и бессмысленно.

Все кончилось, когда он плакал у меня на коленях. Больше нечего сказать о нашем браке, кроме того, что это был один из типичных союзов нашего времени, когда ничто не хранится, и, когда один обманывает, а другой - обманывается.

IX

Тут мне на телефон пришло сообщение... От моей любви.

Я ехала домой, к родителям, в машине с милейшим водителем. Под пробегающие в окне деревья и под жуткую музыку, что он включил по радио, я узнала, что Джек, просто подумайте, приезжает в Киев через три дня. Три дня - и он тут.

На экране телефона светилось только число и подпись: "Встреть меня в этот день в аэропорту. Я лечу в Киев".

МАТЕРЬ БОЖЬЯ. ОН. ПРИЛЕТИТ. ЧЕРЕЗ. ТРИ. ДНЯ.

Я отказывалась верить, впала в ступор. Очнулась только когда водитель махал руками передо мной:

- Приехали.

Я оставила деньги на сидении, положила их дрожащими руками и, когда он уже уехал прочь, все еще стояла, замерев, посреди многолюдной улицы. Я не знала что делать, куда бежать и кому крикнуть о безумном счастье своем - быть вольной, свободной от оков, дышащей. Схватив вещи, я ринулась на ближайший троллейбус до дома. Через пол часа была уже у дверей квартиры, в которой жила с мамой.

Я не была тут целую жизнь, и, кажется, ничего уже не узнавала. Звонила в дверь так долго, что едва не сломала звонок. Когда по ту сторону послышались шаги, я замерла в ожидании и страхе. Сердце билось так часто, как шагали там. Резко дверь открылась, а я увидела миловидное женское лицо. Но не мамино.

Женщина с вопросом в глазах смотрела на меня и ожидала, когда я заговорю. Проглотив комок в горле, я вымолвила вопрос о маме, назвала ее имя и внешность. А мне ответили, что такую они не знают. За дамой быстро закрылась дверь. Странно, даже запах в квартире сделался каким-то другим. Отогнав шок, я позвонила к соседям. Женщина, которую я знала давно, теперь смотрела на меня, не узнавая. Потом она извинилась, рассмеялась безумно и огорошила: мама давно переехала отсюда. Еще одна дверь вдруг закрылась передо мной.