Всем глупышкам посвящается (СИ)

Во всем этом балагане басов, меня полностью устраивала лишь сама Испания. Она чарующим образом поглотила все мое внимание, уже через полчаса я не могла смотреть, слушать и обращать внимание ни на что другое, как на ее красоты за окнами. Досадно, что мы так и не остались в Барселоне. Извитые башни в серых тонах, готические соборы, ежеминутно украшающие широкие улицы, оригинальные кафе и фрики, переодетые в блестящие костюмы и развлекающие туристов, чарующая набережная, облюбованная парочками днем и самоубийцами ночью - сколько всего мы увидели лишь краем глаза, сидя в черной машине, что спешила укатить нас дальше от неописуемой красоты. Уже за городом нам предстояло увидеть еще более захватывающие дух виды. Маршрут лежал через пестрые равнины, над которыми сумрачной шапкой стелились облака. Вдалеке поставал синий мост, массивные поручни которого были превращены в высокие своды на подобии башен католических соборов. Мост возвышался над узкой рекой. Под нечастыми лучами солнца она приобретала темно-серый окрас. Кажется, один мост нарушал великолепие и девственно чистое лоно природы. Ничто тут не напоминало о губительном присутствии человека, забота, с которой жители относились к своей стране, виделась здесь на каждом шагу. Вскоре солнце засияло с новой силой, отпугнув облака на весь день, отчего мои глаза резала голубизна неба. На минуту все в машине замолчали и замерли. Каждая пара глаз отдалась смутному порыву человека к красоте. Забыв о своих делах, мы почтительно обратились к небу. Оно знает нас куда больше, чем мы сами знаем себя. В такие моменты осознаешь, что уходит не время от нас, но мы от времени, а оно останется вечным.

И так же быстро очарование отпустило нас, совсем скоро машина стояла на брущатой дорожке у двухэтажного кремового дома, окруженного цветочными кустами. Розы, огромным рассадником увивались на парадной лестнице, плющ с маленькими желтыми цветочками опоясывал первый этаж, окна которого были открыты на распашку; из них лоскутами развивались на ветру подобные шелку занавески. Крыша сползала вниз по диагонали, и с противоположной спуску стороны отходила мансарда с обставленными на ней старинными стульями и столиками. Уже позже мы узнали о наличии на заднем дворе бассейна в форме звезды и огромного бильярдного столика рядом с ним.

В вычурной роскоши дома мы остались одни, только мы и незаметная маленькая испанка - домработница. Костин отец покинул нас в ту же минуту, как высадил. Не сказать, чтоб мы особо огорчились, ведь с нами был Костя, а значит, и все можно, и хозяин с нами.

Изнутри дом был еще круче, чем снаружи. Костя довольно расправил плечами, скидывая с себя при этом пиджак на бардовый диван. Вся наша компания поспешила отправиться на второй этаж, так как именно там, по словам Кости, и были наши комнаты. Весь второй этаж состоял из череды комнат, когда как первый составляла огромная гостиная с выходом на передний и задний двор, столовая, кухня и остальные тех помещения. Мы принялись выбирать себе комнаты. Их было столько, что легко хватило бы на каждую по две. Но мы со Светой решили, что отделяемся от нашей сладкой парочки, и предоставляем им полную свободу выбора. Свой выбор относительно кротковременного жилья мы сделали, открыв третью по счету дверь. За ней нас встретила маленькая коричневая комната, вся обставленная красным деревом, огромными пестрыми креслами и мягкими коврами. Кроме того, тут были шкафы со старинными, бережно хранимыми от пыли книгами и большое окно с видом на бассейн, широким подоконником и толстыми занавесками. Катя выбрала для себя зеленую комнату, потом мы узнали, что это Костина комната. Вся увешана плакатами, дисками с музыкой. На круглом столе в углу антикварный проигрыватель, кажется, с позолотой (не может же он быть золотым! ). Еще там была большая кровать. Пожалуй, единственная комната в доме, в которой была одна большая кровать, а не по несколько одноместных. Костя сказал, что ему все равно, где жить, но он предпочтет жить с Катей. Катя ответила, что "не знаю, с кем ты там намерен жить, а чтоб к моей кровати за эти дни не приближался". Костя беспомощно поднял руки вверх, а потом они снова долго целовались на наших глазах.

- Ой, Свет, - говорю я с оскалом, - пойдем в нашу комнату.

Она берет меня за руку. Через минуту мы пытаемся объяснить домработнице, что не нужно опять пылесосить ковер, она делала это в момент нашего приезда. Но эта милая леди не бум бум ни по-русски, ни по-английски. Наконец мы переодеваемся. Света меняет брюки на короткие шорты, плюс достает тонкие балетки. Я надеваю фиолетовый топ с черной джинсовой юбкой, полчаса искала в чемодане шлепанцы (они были взяты на крайний случай, на второй крайний случай у меня были ботинки с овечьим мехом).

- Уютненько, - Катя зашла к нам.

Она неторопливой походкой подходит к одному из кресел, вовсю виляя высоко поднятым бронзового отлива хвостом. На ней только белая туника и тапочки.

- А ты тут уже как дома, - покосилась на нее Света.

- Все правильно, - говорю я, - пора уже привыкать к новому дому.