Вселенная бессердечна

Четверть часа пронеслись как один миг. Ночная мгла пронизывалась ярким светом фар, а мы ехали всё дальше по темной дороге, удаляясь от пугающего особняка.

Акио обеспокоенно барабанил пальцами по рулю, то и дело поглядывая в зеркала заднего вида. Похоже, опасался погони. Но дорога была ровная, а его резвый серебристый “Додж” набрал очень приличную скорость.

Луна, поднявшаяся над безмолвными деревьями, удлиняла их тени и отбрасывала монохромное сияние на дорогу.

Я сидела в постоянном напряжении, скручивающем мышцы и связки. Взгляд подолгу задерживался на окровавленных руках, а в один момент я даже не заметила, как начала судорожно вытирать их о молочного цвета гипюр. Ткань окрасилась в красный, но мои ладони и сердце чище от этого не стали.

Чувствуя мою внутреннюю боль, Акио тихо произнес:

— Он был плохим человеком.

— Кто?

— Хэнк, — парень скрипнул зубами и замолчал. Но потом продолжил, будто пересиливая себя. — Когда мне было пятнадцать, он застал меня курящим травку. Это было прямым нарушением запрета моего отца, и Хэнк прекрасно знал, что узнай отец правду — мне не поздоровится. Он потребовал сто тысяч за свое молчание.

— И ты заплатил? — парень кивнул. — Но откуда у тебя такие деньжищи?

Акио скривился, всматриваясь в темноту.

— Ты мыслишь слишком узколобо. У нас сестрой всегда были деньги, ведь наша фамилия Като.

— Ну да, ну да… Понимаю. Сливки общества, и всё такое. Наверное, поэтому вы думаете, что можно купить всех? И что, твоя пагубная зависимость от травки так и осталась в секрете? Этот Хэнк был плохим, потому что шантажировал тебя? Похоже, ты просто не смог проглотить свою подростковую обиду.

— Нет, она не осталась в секрете. Хэнк получил деньги, но ему стало мало. Когда он в очередной раз потребовал вдвое больше, я отказался платить. И Хэнк пошел к отцу. По семейному обычаю, тех, кто нарушает волю главы семьи, ждет наказание.

— Наказание? — я хмыкнула. — Тебя лишили карманных денег?

— Нет. За такой проступок я получил тридцать ударов плетью и неделю провел в подвале. Всё ради семьи, как любит повторять мой отец. Но я усвоил урок, — он стиснул руль, отчего тот жалобно заскрипел. — Ну а если тебе всё еще интересно, после того, как Хэнк сдал меня, отец стал давать ему более ответственные поручения. Он улаживал проблемы с теми, кому хватило глупости перейти дорогу отцу, — он сделал паузу. — Видишь, это не подростковые обиды. Хэнк действительно был плохим человеком.

— Спасибо… — я запнулась и опустила взгляд на окровавленные руки. — Спасибо, что рассказал мне.

— В бардачке есть влажные салфетки.

Я испустила вздох облегчения, вытирая ладони. Не зная, что делать с испачканными салфетками, просто запихала их обратно в бардачок и привалилась боком к окну. Луна скрылась, и мгла стала такой плотной, будто сгусток чернил, поглотив и тускнеющие в небе звезды.

Когда трасса ушла вправо, Акио сбросил скорость и вывернул руль. Мы свернули на узкую дорогу, а голые сосны еще плотнее обступили автомобиль.

Через десяток метров “Додж” остановился.

— Выходи, — сухо бросил мне парень, и не дожидаясь ответа, покинул свой спорткар.

— Зачем мы остановились? — я захлопнула дверь, отчего в тиши раздался резкий хлопок. На всякий случай прихватив меч, ножны и сумочку. Тени шмыгнули за мной в ночь.

— Где твой телефон? — Акио подошел ко мне и выжидательно протянул руку. — Давай сюда. Его тебе дала Эмори?

— Да, — не успела я моргнуть, как парень, с ловкостью бейсболиста, швырнул мой новый смартфон в густые заросли кустарника. — Что ты делаешь?!

— Не будь дурой. Они установили на твоем телефоне маячок.

В негодовании я только и могла, что открывать и закрывать рот. Причем, не понятно, на кого злилась больше. На этого отпрыска с наглыми манерами и неумением держать язык за зубами, или на себя. Могла бы подумать об этом раньше. Надеюсь, на моем платье нет никаких маячков, а то оказаться ночью в лесу в одном нижнем белье и рядом с высокомерным придурком — так себе идея.

— Почему ты помогаешь мне? — я смотрела, как широкая спина парня удаляется всё дальше, и запоздало кинулась следом, пока ее не поглотила тьма.

— Я помогаю не тебе, а себе, — бросил он, не оборачиваясь. — Так уж сложилось, что мне осточертело плясать под дудку отца и матери. И если я раньше мог хоть как-то противостоять им, то с твоим появлением они вообще как с цепи сорвались.

Через несколько шагов он остановился у широкого нагромождения из сосновых веток. Яростно откидывал ветки, одну за одной, будто они были виновны во всех его злоключениях. Удивительно, но фонариком он не пользовался, без труда находя руками всё новые ветви. Через пару минут из-под завала появился автомобиль. Не такой примечательный, как его “Додж”, но заставивший меня замереть с трепещущим внутри сердцем.

Покрытый сухими иголками и пылью, на меня смотрел голубой “Джип CJ5”.

Тот самый. Джип Криса.

Подойдя к машине, я нежно провела ладонью по лобовому стеклу, и тогда мои ноги подкосились. Я упала на колени, судорожно сжимая меч, перед глазами всё поплыло.

— Это не может быть он… — шептала я, — это не может быть он…