«Всех убиенных помяни, Россия…»

В 1926 году увидел свет единственный прижизненный сборник стихов Ивана Савина «Ладонка» в белградском издании Главного правления Общества галлиполийцев. Успех среди русских эмигрантов, особенно в военных и казачьих кругах, книга имела огромный. Впрочем, как могло быть иначе. Но эти стихи значили намного больше, чем искренний рассказ о страданиях во время Гражданской войны. «Ладонка» явила миру нового русского поэта огромного масштаба.

Все это было. Путь один У черни нынешней и прежней.

Лишь тени наших гильотин Длинней упали и мятежней.

И бьется в хохоте и зле Напрасной правды наше слово Об убиенном короле И мальчиках Вандеи новой.

Офицер, литератор Федор Касаткин-Ростовский писал, откликаясь на выход книги: «К стихам Ивана Савина надо подходить бережно. Их нельзя оценивать только с точки зрения холодной критики. Их надо почувствовать как крик сердца. В небольшой книжке, в образных и красивых стихах, вылилась душа одного из тех, кто добровольно пошел бороться с поработителями России… Книга Савина — кредо добровольца». [20]

Однако и круглосуточная работа, и все пережитое не могли пройти бесследно. Здоровье поэта ухудшалось, острые приступы депрессии следовали один за другим. Но он продолжал лихорадочно работать, писать, публиковать статьи и очерки. Задумывался над книгой о Пушкине, планировал издать сборник прозы «Книга былей». Все оборвала неудачная операция аппендицита, и 12 июля 1927 года, после нескольких недель мучений, Иван Савин умер. По свидетельству его жены, он написал уже совершенно бессильной рукой: «Произведенный смертью в подпоручики Лейб-гвардии Господнего полка».

«Никогда, ни разу, ни на одну минуту, ни у кого в нашей редакции не возникло ни малейшего недоверия к тому, что присылал, что сообщал в «Сегодня» Иван Савин, — так наглядно, так ощутимо, так убедительно в своей правдивости передавалась его четкая искренность, его всесторонняя, не соблазняющая пристрастиями, личная и авторская честность» [21]— так откликнулся на смерть Савина известный критик Петр Пильский.

«Да простят мне наши классики, которых я ценю и уважаю, Савин стал для меня самым любимым поэтом. Я не был его ровесником и не помнил ужасов гражданской войны, но, как русского эмигранта, меня не мог не волновать вопрос, обращенный Савиным ко всем нам в стихотворении, которое он поставил в своем сборнике на первое место:

«Ты ли, Русь бессмертная, мертва? Нам ли сгинуть в чужеземном море?» [22]— вспоминал впоследствии один из самых известных деятелей русского зарубежья Ростислав Полчанинов, очень много сделавший для сохранения памяти о поэте. Так, еще в 1947 году в Менхенгофе, в лагере для перемещенных лиц, его стараниями увидела свет книга «Ладонка», изданная тиражом всего в 200 экземпляров.

В 1958 году, когда и он, и Людмила Владимировна Савина-Сулимовская уже были в Америке, в Нью-Йорке, в «Издании «Переклички» — военно-политического журнала Общества галлиполийцев» была издана еще одна книга Савина, и под тем же названием — «Ладонка». Вдова поэта предоставила 43 неизвестных стихотворения. Оставшиеся в живых галлиполийцы не забыли своего «Поэта Белой мечты». «Редакция «Переклички», выпуская «Ладонку» вторым изданием, воодушевлена той же идеей, которая побудила 32 года тому назад Главное Правление Галлиполийского общества собрать и издать высокохудожественную поэзию Ивана Савина», — писал, предваряя книгу, А. Павлов. [23]

Через тридцать лет там же, в Нью-Йорке, немного не успев к шестидесятилетию со дня смерти поэта, стараниями Людмилы Владимировны Савиной-Сулимовской и Ростислава Владимировича Полчанинова была издана книга стихов и прозы Савина «Только одна жизнь». Там впервые после публикации в почти недоступных и ставших уникальными русских изданиях Финляндии 1920-х годов увидели свет очерки, объединенные общим названием «Плен».

«Самое важное, что Иван Савин был поэтом Божьей Милостью, попавшим в русскую смуту, которую он сумел так ярко и глубоко описать… Я молю Бога, чтобы он, умерший 60 лет тому назад, дотронулся, как живой, до Вашего сердца… Поймут ли сегодня люди, как искалеченный юноша-поэт на пороге смерти бил в один и тот же дорогой нам колокол?»— писала Людмила Владимировна в предисловии к этому изданию. [24]

Еще через десять лет книга стихов и прозы Ивана Савина «Мой белый витязь» была выпущена в Москве под эгидой Российского Фонда Культуры, издательства «Изограф» и Дома Марины Цветаевой.

И вот сегодня мы представляем наиболее полное издание наследия Ивана Савина.

Все разделы книги включают основной корпус написанного Савиным с 1920 по 1927 год. Стихотворный блок публикуется по книгам «Ладонка» (Белград, 1926), «Только одна жизнь» (Нью-Йорк, 1988) и «Мой белый витязь» (Москва, 1997), цикл очерков «Плен» — по текстам журнала «Дни нашей жизни», две завершающие главы этого цикла «Чонгарский мост» и «Дневник» найдены в финских архивах. Текст стихотворения «Завтра» дается по ежедневнику «Новые русские веста» (10 августа 1924 г.), а «Как близок день вчерашний…» печатается согласно «Новому Нарвскому листку» (22 марта 1927 г.).