Всего один поцелуй

– Нет. Я не буду жить за счет чьей-то щедрости. Мы неплохо устроимся на деньги, выделенные Куинном моему отцу. Но принимать огромные суммы только потому, что я меньше суток была замужем за Энтони, будет неправильно.

– Гордость порой дорого обходится, милая, – ответила Розамунда, откинув завиток волос с лица Джорджианы. – Я целых десять лет прожила, страдая от ее последствий, и могу точно сказать тебе – это может быть очень-очень печально. Поверь мне. – Она замолчала и сжала ладонь Джорджианы. – Однако у меня есть еще одна идея, как обеспечить тебе счастье и благополучие.

В глазах герцогини зажегся огонек, когда она потащила Джорджиану к приемной по второму пролету лестницы.

– Но, Розамунда, пожалуйста, если бы ты просто поговорила с герцогом, спросила его…

– Я поговорю с Люком, если ты согласишься потанцевать этой ночью с каждым из моих братьев.

– Что? Но у тебя целых четыре брата. Это совершенно…

Она остановилась, заметив непреклонное выражение на лице Розамунды, которому та выучилась уже в первый месяц после свадьбы с его светлостью.

– Хорошо, так уж и быть. Но я не слишком хорошо танцую, ты же знаешь.

Джорджиана никогда не говорила о своей покалеченной ноге. Она так долго и так старательно трудилась, избавляясь от сопровождавшей ее все детство хромоты, что не многие знали, от какой сильной боли она порой страдает. Танцевать ей всегда было сложно, и она старалась избегать этого, предпочитая занимать себя беседой.

Джорджиана краем глаза заметила вихрь цвета – вдов, спускающихся по лестнице. Но все ее внимание вскоре сосредоточилось на Куинне, великолепном в своем элегантном вечернем костюме. Его каштановые волосы всегда были слегка взъерошены совершенно неотразимым образом, что было абсолютно несправедливо, ведь дамам приходилось тратить безумное количество времени на приведение причесок в порядок. Но этой ночью его волосы были напомажены и яростно расчесаны и из-за этого точеные черты его лица казались еще более изящными. Его глаза выглядели больше, чем обычно, а полуночно-синий костюм идеально подходил к светло-розовому платью Грейс.

Спустившись с лестницы, Грейс продела розовый бутон ему в петлицу. Он наклонился и прошептал ей что-то на ухо, улыбаясь уголками губ.

И как будто даже не заметил Джорджиану, стоявшую рядом с Розамундой.

– Ты не забыла, не так ли? У нас с тобой танец, открывающий бал? – спросил Куинн у Грейс, спустившись с лестницы.

Прелестная графиня засияла:

– Конечно, я ни о чем не забыла, буду чрезвычайно рада, но что делать с Атой?

– Я поговорил с мистером Брауном, и, сдается мне, он предпримет шаги в этом направлении.

– Куинн! Ты становишься еще более несносным, чем Ата, в своих своднических порывах!

– Совершенно не… – Он запнулся, увидев Джорджиану. – Не так. Сводничество стоит оставить женщинам.

Грейс прыснула, и ему пришлось приложить все силы, чтобы устоять перед желанием снова взглянуть на Джорджиану. Ее совершенно не узнать! Куинн взял себя в руки и поклонился графине, прежде чем подойти с Атой к Джорджиане.

Она казалась удивительно хрупкой в тонком бальном платье с пчелиным мотивом, фасон которого по его просьбе придумала Грейс. Раньше он видел Джорджиану только в бесформенных темных одеждах деревенских девушек. Теперь же он понял, чего не разглядел за обычной практичностью Джорджианы.

Он заметил крошечные розовые бутоны в ее блестящих каштановых волосах, посмотрел в ее огромные темные глаза, осторожные и как будто наполненные мудростью веков. Он открыл рот, собираясь сделать ей комплимент, но заметил низкий вырез ее платья, и у него пересохло в горле.

– Джорджиана, тебе… тебе не холодно? Возможно, мне стоит принести тебе шаль. – Он мог видеть каждый изгиб ее груди и, кажется, даже намек на отвердевшие соски. Он никогда не догадывался, как хорошо она сложена. Еще на полдюйма ниже – и он мог бы увидеть розовый краешек… Он почувствовал вполне предсказуемое напряжение между ног и с трудом сдержал стон. Господи Боже!

– Спасибо, не надо. Портниха спрятала их все, – игриво ответила Джорджиана. – Мне жаль. Я знаю, что это платье неприлично. Я говорила Грейс…

Графиня наклонилась к ним и цыкнула:

– Какая досада, Джорджиана, мое платье гораздо более дерзкое, чем твое. Я уже говорила тебе, что твой наряд сочли бы чрезмерно скромным в городе. Хватит уже этих глупостей. Куинн, накажи ей держать спину прямо. Грейс направилась к герцогине. Начали прибывать первые гости.

Куинн с трудом оторвался от созерцания форм Джорджианы и попытался подавить те явно не братские чувства, которые она в нем вызывала. Его тело вибрировало от желания, и он искренне надеялся, что она не заметила исходящего от него жара. Куинн медленно повернулся, радуясь необходимости принять на себя бесконечно скучную роль очаровательного хозяина, целующего воздух над множеством рук в перчатках, кланяющегося и представляющего гостям Джорджиану и остальных вдов. И все же его тело не могло забыть соблазнительного зрелища, открывшегося ему. Куинн сглотнул: