Всего лишь измена

— Это я взял оттуда. Я всё верну! — объявил.

Мать обернулась. Но взгляд был устремлён не на меня, а куда-то мне за спину.

— Боря, не надо, — шепнула она умоляюще.

Но отец, взяв за шкирку, уже потянул меня в зал. Он всегда был высоким и крепким. Наверное, даже сейчас я ему уступлю. А тогда…

— Пап, отпусти! Я больше не буду! Прости меня, пап! — вырывался.

Едва успел встать, опрокинутый на пол. Как свернутый вдвое ремень угодил по плечу. Я присел, нервно сгорбился. И продолжил терпеть каждый новый удар.

Он снабжал их словами:

— Ворюга! Обманщик! Мой сын! Воспитал! На беду!

— Борис, перестань! — мать вбежала, вцепилась в него.

Папа кинул ремень. Сзади хныкала Аська. Ни до того, ни после, отец никогда не касался меня, даже пальцем. Не бил! Но тогда я не выдал ни слова. Я знал, что терплю ради нашей любви.

Как бы там ни было, эту провинность пришлось отработать. Папа устроил меня на завод. Я приходил туда после учёбы. Вникал, что к чему. Помогал. В основном, на подхвате. Держал что-нибудь, пачкал руки.

Отец то и дело вздыхал:

— Настоящий мужик должен гвоздь забивать, и отличать ключ разводной от рожкового! Шестигранку подай! — он кивал на развал инструментов.

Я пытался припомнить, что есть «шестигранка».

— Оооой, — не дождавшись, отец удручённо подсказывал, — Вон, серебристая трубочка с загнутым кверху концом.

— Молодёжь! — ухмылялись ребята.

Я был оправдан спустя две недели. К тому моменту прошли синяки.

Помню, мы с Виткой гуляли из школы. И я не увидел цепочки на шее.

Спросил:

— Ты не носишь сердечко? Не нравится?

Она прикусила губу. Я надеялся, скажет: «Храню его. Буду носить, но по праздникам».

А Витка ответила:

— Я потеряла его. Извини!

Я нахмурился:

— Как потеряла?

— Соскользнуло, наверно. Застёжка порвалась, — пожала плечами она.

Я сдержал внутри злобу, обиду и боль. Обратил их в себя! Нужно было купить ей серёжки. Вероятность того, что она потеряет их, как мне показалось тогда, была очень мала.

Глава 25

Сегодня погода не очень. Над городом туча, угроза дождя. Так что решил взять машину. По дороге с работы домой звонит Майя. И голос чтеца в гарнитуре прерывает её голосок:

— Папулечка, здравствуй!

— Привет, пчёлка! Как ты? — отвечаю, следя за дорогой.

— Я нормально. Что делаешь? — щебечет она.

На светофоре встаю, и, откинувшись на сидении, продолжаю беседовать с ней:

— Ну, что я могу делать? Домой направляюсь и слушаю всякую хрень. Как говорит твоя мама.

— Ага! Опять своих яйцеголовых? — звенит её голос.

Так Майка зовёт моих умников. Якобы мозг у них столь большой, что делает их похожими на гуманоидов. А мне «повезло»! Моя диспропорция удачно скрывается под шевелюрой волос.

— А то! Ты ж знаешь, что я не могу в тишине, — отвечаю.

Так и есть! Всегда норовлю, когда выпадает минутка, включить подкаст, или лекцию на телефоне. Когда в голове тихо, то ощущаю себя дискомфортно. Вроде как трачу время попусту!

— Музычку бы послушал! Мозгам же тоже нужен отдых, — беспокоится Майка.

— Они итак отдыхают, во сне. Целых восемь часов безделья! Более чем достаточно, — объясняю я дочери.

— Ой, ну, прости, что тебя отвлекаю! И вынуждаю твой мозг заниматься фигнёй, — начинает кокетливо.

— Ты же знаешь, что ради тебя я поставлю на паузу всё! Даже самую нужную лекцию, — тороплюсь убедить.

Майка смеётся:

— Папулечка, тут такое дело… Хотела тебя попросить. Брось на счёт! А то скоро днюха. Нужно обновку купить. А я уже клуб заказала, потратилась.

— Да не вопрос! — отвечаю я, словно Рокфеллер. Хотя, Майка знает, все деньги у нас на счету контролирует мать.

И, словно услышав мои размышления, торопится вставить:

— Только маме не говори, ок? А то ведь увяжется следом! Скажет, «давай вместе по магазинам прошвырнёмся»? А я терпеть не могу с ней ходить! Она всегда критикует мой вкус!

Усмехаюсь. У них с мамой вечные «тёрки», как называет семейные распри наш сын. Нет, Майка с матерью ладит. Уже ладит! Ведь по сравнению с тем, что творилось в её переходном возрасте, сейчас — просто тишь, да благодать. Но разногласия есть. Дело в том, что у Майки такой склад натуры. Летящий, мечтательный. Оттого они с Асей близки! Моя сестрица тоже парит над землёй.

А Вита всегда была рациональной. Даже чересчур! Её перфекционизм лишь усилился с возрастом. И желание всё упорядочить даже меня заставляет бледнеть. Всё же, генетика — дело такое. И кровь — не вода! Как бы она не противилась, но с годами всё больше походит на мать, мою тёщу.

Анфиса Павловна — женщина умная, не отнять. Но расчёт затмевает эмоции! Что не свойственно женщинам. Моя тёща, она не из тех, кто устроит скандал, или топнет ногой. Но её отрезвляющий тон иногда круче всяких истерик. А Вита не так принципиальна. На том и сошлись! Её отношения с матерью очень сложны. Стоит сказать, между ними особая связь, с кучей разных побочек.

Дело в том, что моя Виталина всегда была очень послушной, не хотела расстраивать маму. Которую итак в достаточной мере расстроил отец! Так длилось до тех пор, пока не случилась «любовь». Эта глупая страсть к богатею-женатику. Что разбила её жизнь на осколки! А я их собрал…