Всего лишь я

Тайса. Вот, значит, как зовут ту девушку с прекрасными волосами.

– Пусть Тайса спит. Я запомнил дорогу.

*****

Голова Трафо готова была разломиться пополам. Гезиль не щадила его нисколько, заставляя повторять одно и то же по несколько сотен раз.

Карты, оказывается, способны на слияние. Как это? Да так! Взять, к примеру, его карту, разбудить ее, и попробовать соединить ее с другой картой. Именно разбудить, а не просить открыться. Если мучить Божественные осколки, заставлять их напрямую открывать свою сущность, то рано или поздно они погибнут. Человек должен стать проводником карты в этот мир, и уже через него карта может творить свои чудеса.

– Карта – как та стрела, – чуть раскачиваясь телом, негромко говорила Гезиль, прикрыв сапфировые глаза. – Что стрела без тетивы, натянутой меж плеч лука? То-то же! Ты есть лук и тетива. Сила ее, суть Божественная, лишь прибавится, разогнанная твоей силой внутренней. И часть ее мощи, невостребованной, твоею замененной, к ней и вернется. Да еще и часть силы других людей, что рядом с тобой будут, также она приберет. Лишнего ей не надо, возьмет избыток. Тот избыток, что люди сами не знают, куда деть, и зачастую творят дела дурные. Карта убережет от этого. Я так и догадалась, что ты неумеха, еще там, в степи.

– Как?

– Да ты не слушаешь меня! – глаза Гезиль блеснули молниями. – Ты открыл карту при мне, ты не коснулся никого из нас после исцеления Улдыз, дабы восполнить часть силы, отнимая лишнее у нас.

Она перешла на шепот, ругая про себя Трафо.

– Пока ты не научишься будить ее сущность, не открывая ее – не видать тебе тайны соития карт, ибо, как и соитие человеческое, оно не терпит посторонних глаз. Буди, недотепа!

Трафо вздохнул, прикрыл глаза, пытаясь представить свою ладонь. Представил. Вот она, перед мысленным взором, как есть. А теперь вложить, так же мысленно, в нее карту и позвать. Позвать. Позвать! Нет, не получается…

*****

Тишину дворцовой библиотеки потревожили хлопки дверей и торопливый топот ног. Когда подле Арчи появился его давний приятель, он не особо удивился. Кто еще дерзнет нарушить покой главы тайной службы, как не старинный друг, по совместительству еще и начальник его же личной охраны? Прикрыв потрепанный, внушительных размеров фолиант, что лежал перед ним на столе, Арчи удивленно поднял бровь и уставился на посетителя.

– И?

– Арчи, ты можешь мне голову отсечь, но молчать я не стану!

– Голов я не секу, и тебе это известно. Для этого дела у Величайшего семь палачей есть. Ты чего кричишь? Сядь, успокойся,– откинувшись на спинку резного стула, Арчи крикнул в потолок:– Вина!

Послышалось шуршание ткани, шлепки босых ног по мрамору пола. Две девушки: одна с подносом, уставленным тарелками с фруктами, другая с кувшином тонкой чеканки и двумя чашами —явились к столу. Застыли в ожидании, пока Арчи не соизволит убрать огромную книгу, дабы можно было поставить то, что они принесли.

Как только чаши наполнились вином, Арчи прогнал служанок небрежным, едва заметным движением кисти.

– Говори, – выглядывая из-за края чаши, обратился он к другу.

– Твой этот, чудак… он в твоих покоях войну устроил!

– Нукт, этот, как ты выразился, чудак – мой ученик. Будь осторожен в выражениях. Замечу, не без гордости, что спрос за оскорбления он вполне может сам учинить. Так что…

– Да поди он со своим спросом! Эши его задери. Я клятву давал оберегать тебя и твое имущество. И вот что мне докладывает стража, что стоит у покоев твоих, знаешь? Нет? Из покоев слышен треск, радостные, реже – досадные вопли, пахнет гарью и грозой. Попытки открыть дверь не увенчались успехом. И это несмотря на то, что у стражи есть карта, уж не знаю, к какому роду она принадлежит, и ключ!

Нукт с такой силой треснул кулаком по столу, что кувшин не устоял и опрокинулся набок. Кровавым ручейком полилось вино, добралось до края стола, обронив несколько капель на узорчатый пол.

– Слушай, – глядя на лужицу перед собой, обратился Арчи к Нукту. – Ты бы сонного корня настоял да попил. Нервный ты в последнее время. К девкам давно ходил?

Нукт пожевал побелевшими от злости губами, желваки на лице его заиграли, задергался глаз.

– Ходил. Недавно.

– Судя по твоему лицу, сам ты ходил, а силу мужескую дома оставил, – в голос захохотал Арчи.

– Ну, знаешь!

Нукт покраснел, дернулся, попытался встать. Арчи не позволил. Пригвоздил к стулу взглядом, вкрадчиво заговорил, и от вкрадчивости той страшнее было, чем от самого громкого крика.

– Дернешься еще при мне хоть раз – ноги отрублю. Лично. После на руках носить стану, но ног тебе это не вернет. То, что мы с тобой в детстве с одной титьки молоко ели, не дает тебе права забываться. Прибери тут, коль нагадил. Проверю. Если девок заставишь – весь дворец языком вылижешь.

Арчи медленно поднялся, блаженно улыбнулся, как только босые ноги его спустились с подушечки на мраморную прохладу, и неспеша отправился к выходу из библиотеки. Надо все-таки разобраться, что там в его покоях устроил Кайс.

*****