Всего 50

– А люди какие!

– И это правда.

– Вот, например, этот жест с билетом – это жест доброго сердца. А вы ещё… не мама?

– Мама. У меня дочка есть…

– Как здорово! Повезло ей с мамой. Мне выходить сейчас. Спасибо ещё раз.

– Вы обратитесь в бюро обслуживания, чтобы поездки не пропали, – крикнула девушка в закрывающуюся дверь и осталась с улыбкой на лице в уходящем вагоне.

В «информации» молодой мужчина в униформе выслушал меня и, оглядев билет, решительно подошел к ближайшему турникету. Я покорно посеменила за ним.

Мужчина вставил билет в отверстие – автомат крякнул, и дверца открылась…

– Но мне не надо в метро, я только что приехала на свою станцию! Извините, что сразу не сказала…

– Это вы извините, я поторопился. Сейчас всё поправим. Пойдёмте.

Он подошел к автомату продажи билетов, достал из кармана какой-то документ, ввел пин-код и через несколько секунд протянул мне свежий билет с десятью поездками.

– Огромное спасибо! Это – торжество демократии. Всего вам хорошего!

– И вам! Бьен венидо!

Бьен венидо – добро пожаловать – озаряло мой путь ещё километра два, как минимум. Мне потрафили местные жители, вручив нечто вроде особого пропуска в их вожделенный город. Это они ещё не знали, что мне пятьдесят сегодня, а то бы наверняка и конфетой угостили… Шутливое расположение духа мне удавалось поддерживать практически всегда. В отсутствие катаклизмов, разумеется. На изломах судьбы я, случалось, теряла самообладание.

Прямая, как стрела, улица Лаиетана – с её шумом транспорта и всеобщим хаосом – в ускоренном темпе загнала меня в тишину переулков. Что ж, – тут и любопытных деталей больше.

Вот, реставрационная мастерская. Жестяной навес давал тень. В ней стоял крохотный плетёный стульчик. Сидя на нем у самого входа, трудился пожилой мастер в переднике, позволяя прохожим наблюдать за его кропотливой работой. В загорелых, ловких руках преображалась старинная ваза.

На маленький спектакль своего призвания имеет право каждый. Даже хирург, когда в окружении сестер и ассистентов просит: «Зажим… тампон… скальпель»! Вот и моя Слава, в процессе заливки творожной запеканки или в момент подготовки форшмака, тоже словно открытый урок дает, виртуозно используя навыки и кухонную утварь. Это у неё Юля Высоцкая подсмотрела формат своей знаменитой передачи, как пить дать. Хотя они не знакомы, и антураж их кухонь далеко не идентичен…

Площадь Сент-Жеймс с президентским дворцом и мэрией, построенными в стиле барокко, собрала неутомимых туристов, послушно стоящих с запрокинутыми головами перед фронтонами зданий. Последовав их примеру, я оказалась втянутой в поток толпы. Она вынесла меня на Королевскую площадь.

Тринадцать высоченных, тонких тропических пальм придавали пространству исключительно южный вид.

В центре площади не функционировал фонтан «Три грации». Изящно изогнутые в талиях, металлические женские фигурки, покрытые патиной, выглядели покинутыми.

По периметру площади, в прохладных галереях с колоннадами, под большими парусиновыми тентами пестрели ресторанчики. Народ вкушал, глазея по сторонам.

Площадь медленно объезжала полицейская машина, контролируя ситуацию и прогоняя попрошаек.

Дама лет семидесяти, в модных шёлковых шароварах лилового цвета, с замысловатой высокой причёской, кругами ездила по площади на велосипеде, нарочито широко разводя колени в стороны. Ехидная ухмылочка не сходила с её морщинистого лица.

Полицейский жестом из окна машины велел ей освободить пространство.

Дама оставила велосипед и, поражая округу балетным разворотом ног, активно подошла к полицейским и стала их в чем-то горячо убеждать. Не убедив, но и не рискуя ослушаться, «бабушка» вскочила на велосипед и, ещё сильнее разворачивая в знак протеста колени, напевая себе под крючковатый нос, в замедленном темпе укатила с площади.

***

Полдень застал меня на площади у Кафедрального собора. Услышав приятную мелодию, я пошла на её зов.

Три круга танцующих, обычных горожан, держались за руки, с удовольствием исполняя «сардану» под музыку сводного фольклорного оркестра. Традиционный танец на площади входил в воскресную программу города, как и месса в соборе.

Любознательные туристы обступили танцоров, держа наготове фотоаппараты.

В центр каждого круга, прямо на каменные плиты, люди сложили в кучку свои пакеты, сумки, рюкзаки. В одном из кругов даже лежал костыль одного из танцующих. Именно этот костыль производил сильнейшее впечатление – как образ жажды жизни…

Танец начинался спокойно, с затейливым перебором ног, но постепенно переходил в темп «аллегро». Самостийные хореографы, выныривая из толпы, предлагали желающим встать в круг и тотчас научиться танцевать сардану.

Седая тётушка, похожая на кондуктора с сумкой через плечо, деловито «прошивая» толпу, просила:

– Помогите оркестру! Оркестру, пожалуйста…

Добровольцам она беспардонно цепляла на грудь «медаль» – самоклеющийся кругляшок с символикой музыкальной ассоциации, проводящей эту благородную акцию. Потом «кондуктор» обходила толпу, пристрастно вглядываясь, у кого светится её «медаль», а кого ещё следует обложить данью.