Всегда возвращаясь домой

Порой душа, как пузырек легчайший, взлетает
и летит на крыльях ветра, что разумом рожден,
вверх по Реке, вдоль всей Долины,
к Горе, чтоб там родиться и погибнуть сразу.
С юго-востока дует нынче ветер.
В мужской и смертной плоти та душа
то съежится, то встанет дыбом, борется и плачет,
и дом, что из костей, ей стал тюрьмою – пленница
она,
из тела своего спасенья ищет, уйти на волю хочет.
А ветер продолжает дуть с юго-востока.
О, матери, дом стерегущие, отцы, растящие лозу,
вы отпустите сына вашего с душою легкой, точно
пена,
пусть станет он воителем, скитальцем иль изгоем,
иначе он сожжет ваш дом и виноградник!
Восточный ветер пахнет дымом и пожаром.
Он – разрушение само, ведь он, рожденный
трижды, —
зола в воде бегущей. И поле черное простерлось
за спиной его. Пусть он уходит!
Пусть он стремится в горы своей мечте навстречу.
При ветре южном на землю искры опадают.

Не так уж он и отличался от нашего Подарено хейимас Красного Кирпича в Ваквахе автором по имени Девять Целых из Чумо

Не так уж он и отличался от нашего, тот мир.
Возможно, чуть-чуть порядка требовалось или
его начало лежало в той поре,
когда вещей нам нужно было больше.
Давно когда-то, у Ворот Начала —
кто знает? – может, женщина одна
согнала надоевшую ей муху,
что из личинки вылупилась
в селезенке мыши, не съеденной лисой,
на берегу ручья, у зарослей?
Как можешь ты сказать: такого не случилось?
Как можешь ты сказать: такого не случится?
Взглянув на волны моря, усомнишься,
что их природа стала вдруг иною.
Когда тихонько выбиваешь дробь на барабане,
то кажется, что звук тот родился задолго
до начала всех начал и всех различий,
и все слилось когда-то, чтоб родиться в этом звуке,
а уж потом возникли все различья.

Солнце клонится к югу Подарено хейимас Красного Кирпича в Чукулмасе автором по имени Успокоенный

Под поздними закатными лучами брожу я со
встревоженной душою.
Не ведая покоя, я скитаюсь под бледным солнцем
месяцев осенних.
Перемен слишком много, расставаний, смертей в
моей жизни.
И закрылись те двери, что прежде для меня были
вечно открыты.
Деревья, державшие небо, все срубили зачем-то
под корень.
Слишком много всего, что один лишь я в этом
мире и помню!
И ручей этот боле не бежит каменистой своею
дорожкой.
Души мертвых! Придите испить той водицы
иссохшей!
Может быть, мы отправимся вместе в соседнюю с
этой долину,
старая женщина, что так же в волненье ступает
здесь по травам сухим, по руслу ручья неживого?

Перед восходом луны Подарено хейимас Обсидиана в Чумо автором по имени Сомик