Всегда вместе

У Брынова и Хромова еще заранее были заготовлены две карты района Олекмы. Захватили три компаса. У Захара и Кузьмы Савельевича были фотоаппараты.

— Толя, — вдруг забеспокоился Антон, — рыболовные спасти не забыл?

— Нет, конечно.

— На Урюме и Олекме порыбачим… Будем уху варить из тайменя и хариуса.

— Кажется, ничего не забыли, — озабоченно сказал Брынов. — Платон Сергеевич, давайте прощаться.

Директор стоял на школьном крыльце. Участники похода обступили его полукольцом. За их спинами толпились школьники, родители, педагоги. Кухтенков с волнением смотрел на счастливые лица: ребята еще не ощущали тяжести висевших за плечами рюкзаков, их ноги еще не были измучены километрами немеренных троп. Каково им будет? Впереди — малоизведанный Олекминский хребет, Олекма, Яблоновый…

— Ну, ребята, — сказал директор полушутливо, полусерьезно, — призываю вас к открытиям, которые прославят школу, рудник, район, область и страну… Считайте себя юными разведчиками грядущих пятилеток! Возможно, что вы и не откроете богатых месторождений. Ручаться за это нельзя. Но я хочу, чтобы вы открыли в себе, в своих товарищах то, что пригодится вам в том большом «походе», который называется жизнью…

Варвара Ивановна речей не произносила, но проверила снаряжение каждого.

Пришли Бурдинские: Семен Степанович — опираясь на палку, прихрамывая; Альбертина Михайловна — поддерживая мужа под руку, как всегда величественная и любезная.

— Кузьма Савельевич, — загудела она, — я, как вы знаете, не поклонница этой затеи, но я примирилась с нею… И заверяю вас, что мой кружок за это лето сделает не меньше, чем ваши геологи в тайге… Сережа, я принесла тебе полдюжины носовых платков. Положи их в свой рюкзак.

— Да, и если схватишь насморк, позвони мне в больницу, — скосив глаза на жену, сказал доктор.

Но Альбертина Михайловна была невозмутима.

— Во всяком случае, — вновь произнес Семен Степанович уже вполне серьезно, — если не дай бог с кем-нибудь из вас случится беда, то пострадавший может рассчитывать на текущий, средний и капитальный ремонт в больнице за Джалиндой.

— Ну, в вашей аптечке, — усмехнулся Брынов, — есть, кажется, все, кроме хирургических инструментов и операционного стола.

Пришли прощаться родители всех рудничных ребят — участников похода. Назар Ильич, так и не уходивший домой, сурово сказал Кеше, что «евсюковская порода» не киснет ни при каких обстоятельствах и что его сын должен это помнить. Клавдия Николаевна все время улыбалась, говорила мало и угощала ребят теплыми пирогами.

Юные геологи уже собирались выступать, когда пришел Владимирский. Он отвел Платона Сергеевича и Андрея Аркадьевича в сторону. Одергивая свою полувоенную гимнастерку, едва разжимая губы, он попросил, чтобы Митю взяли в поход.

— Это невозможно! — решительно сказал Хромов. — Просто даже неловко вас слушать.

Владимирский настаивал.

Тогда Платон Сергеевич подозвал к себе Кешу и, потирая руки, коротко сказал:

— Собери Совет. — И, кивнув в сторону школьников, обратился к директору рудника: — Пусть они сами решают.

Ребята опять расселись на ступеньках школьного крыльца. Митя в новом, с иголочки, походном костюме стоял перед товарищами, понурив голову.

— Ишь, уже успел и принарядиться! — сердито сказала стоявшая в сторонке Зоя.

— Поймите, ребята… — выдавил из себя Митя, — поймите, как хочется участвовать в походе!

— Ване тоже хотелось, — ответил Трофим — отказали: не заслужил. Чем ты лучше?

Митя молчал.

— Это не наказание, — погладил свою чолку Тиня Ойкин, — это справедливость.

Митя умоляюще посмотрел на Бориса. Тот шумно вздохнул и развел руками. Митя перевел взгляд на Полю.

— Пойми, Митенька… Ну, нельзя, нельзя…

Кешин взгляд Митя не поймал — Евсюков отвернулся.

Владимир Афанасьевич крупными шагами приблизился к крыльцу. Лицо директора рудника посерело от волнения. Он говорил через силу.

— Ребята, я вас прошу — не как директор, не потому, что он сын… — Он сжал пальцами руку сына так, что тот застонал. — Я хочу, чтобы этот… этот верзила хоть раз в жизни похлебал трудностей…

И, может быть, впервые, не чувствуя себя «хозяином» рудника, Владимирский тихо сказал:

— Я могу только просить.

Это испытание оказалось ребятам не по силам. И первым сдался Кеша.

— Мы это делаем только ради вас, Владимир Афанасьевич, — сказал он, сумрачно глядя на Митю.

— Но если он не будет заниматься… — сказал очень серьезно Малыш, — и вообще будет себя выставлять…

— Отправим обратно, — заключил Трофим.

— Тогда и Ванюше надо разрешить, — сказала очутившаяся у крыльца Зоя. — За него хлопотать некому… Можно, я сбегаю за ним?

И не дожидаясь согласия, Зоя помчалась к интернату. Она вернулась обратно расстроенная, со слезами:

— Нет Ванюши.

— Как нет? Где же он?

— Так, нет. Собрался и ушел.

— Эх, Шомпол ты, Шомпол! — зло сказал Антон Мите. — На, тащи! Тут две доли: твоя и Ванюшина. — И «завхоз» вручил Мите Владимирскому самую увесистую поклажу.

Учителя и родители провожали юных геологов до окраины Новых Ключей. Дальше всех провожал ребят, восседая на своей знаменитой бочке, дед Боровиков.