Моё сердцебиение учащается, потому что он смотрит в мои глаза, а потом на мой рот. Теперь я всегда буду прикидывать, о чём он в этот момент думает. О том, хочет ли он меня поцеловать или хочет положить в него свою здоровенную штуковину?
Хихикаю.
— Что это за хрен?.. — спрашивает Паша-грубиян, бросив взгляд поверх моей головы. Протягивает руку и подтаскивает меня к себе, обхватив пальцами моё плечо.
— Это не хрен, — говорю настороженно, сильнее обнимая свои подарки. — Это мой студент…
Карие глаза изучают персиковое совершенство, прижатое к моей груди. Он улавливает моё непроизвольное защитное движение и, сверкнув глазами, обнимает моё лицо ладонями. Снова смотрит за мою спину, потом в мои глаза. Тоже хочу обернуться, но он не даёт. Склоняет голову и впивается в мои губы своими твёрдыми губами.
Собственнически и жадно.
Целует меня, забирая весь мой воздух и все мои мысли. Врывается в мой рот языком, с шумом втянув воздух через нос.
Я шатаюсь, чувствуя слабость в коленях.
Он обводит языком мою нижнюю губу и втягивает её в рот. Потом верхнюю. Потом даёт мне свою, чтобы я сделала то же самое.
Дрожь пробегает по животу и проходит сквозь пальцы. Роняю всё, что было в моих руках, включая свою сумку. Падаю на него со стоном и головокружением. Он тут же выпускает моё лицо и сгребает в ладони мою попу, прижимая мои бёдра к своим.
Господи…меня уволят? Мои мозги выходят из строя. Вот так сразу.
Через тонкую ткань платья чувствую каждую выпуклость на его теле. Обвиваю его шею руками, вжимаясь своей грудью в его. Мои соски напряглись и трутся о кружево лифчика. Горячая влага наполняет моё бельё.
Я в шоке.
Его язык лижет мой, и я мычу ему в губы, на секунду теряя сознание, пока он пожирает мой рот. Бескомпромиссно и агрессивно.
Паша резко разворачивает нас и прислоняет меня к водительской двери, вклинив бедро между моих ног. Я чувствую, как он становится твёрдым. У меня в животе даже не бабочки, а летучие мыши.
Трусь о его бедро с глухим стоном.
Он давит на мою талию, заставляя прекратить это делать. Освобождает одну руку и накрывает ладонью мою шею, легонько сжимая её поверх платка и прислоняя мой затылок к стеклу. Разрывает поцелуй, заглянув в мои глаза. Его глаза возбуждённо блестят.
— Варвар… — шепчу, облизнув свои припухшие губы.
Он прижимается носом к моей щеке и делает глубокий вдох, небрежно замечая:
— Сегодня утром ты орала по другому.
— Я не орала! — заверяю его, косяс на открытую заднюю дверь, в которой появилась растрёпанная макушка Егора.
— Орала, — хрипловато сообщает Паша, поднимая голову и снимая меня со своего бедра. — Знаешь какое у нас слово дня?
— Грубиян? — спрашиваю чинно.
— Не-а… — ухмыляется он и, состроив дурацкий писклявый голос, выдаёт. — Ещё, ещё, ещё…
Бью его кулаком по плечу и отталкиваю от себя. Он даже близко не сдвинулся с места.
— Дай пройти! — требую, надув губы. — Меня из-за тебя уволят!
— Да хоть бы уже… — усмехается он, помогая мне поправить платье.
Отталкиваю его руки и с независимым видом опускаюсь на корточки, чтобы подобрать свои подарки. Бросаю взгляд на крыльцо здания. Спасибо Иисус, Иосиф и Мария. Там почти никого нет.
— Мы поедем, или вы прям тут детей делать будете?.. — ворчит Егор из машины.
Возмущённо смотрю на Благова, задрав голову. Он стоит надо мной, расставив ноги, и наблюдает, прикрыв ширинку сложенными руками.
— Вас обоих в лесу воспитывали?.. — спрашиваю его, осторожно подбирая персиковый букет и отряхивая его пальчиками.
— Брось этот веник в багажник, я тебе открою, — велит он, ткнув подбородком мне за спину и открывая водительскую дверь.
— Веник! — ахаю я.
— Да, и поживее. Часики тикают, — садясь за руль своей громадины, бросает он.
Хам.
Рыкнув, отношу свои сокровища в багажник и укладываю их так, чтобы им ничего не повредило. У Благова в багажнике такая же обстоновка, как в его квартире. Сажусь на переднее сидение и спрашиваю, пристёгивая ремень:
— Куда мы?
Он заводит машину и разворачивает корпус, положив локоль на подголовник. Сдаёт назад со словами:
— Егор, убери башку, — тормозит и осматривает меня с головы до ног. Выкручивает руль, осматриваясь, и добавляет. — С родителями знакомиться, платок поправь…
Глава 20
Перевожу взгляд с Благова-старшего на обступивший нас со всех сторон главный корпус Дома на Котельнической (одна из семи реализованных сталинских высоток в Москве, известная также по к/ф "Москва слезам не верит" — прим. автора). Здание такое огромное, что мне кажется, будто оно закрывает солнце.
Моё сердце заходится в трепыханиях подозрительности.
Паша паркует машину одной рукой, вклиниваясь между двумя мерседесами.
Подаюсь вперёд и выворачиваю голову, чтобы лучше рассмотреть нависший над нами шпиль, на который несколько лет назад какой-то сумасшедший активист повесил украинский флаг.
Я никогда не была так близко к этому символу Москвы, и теперь я всерьёз обескуражена.
- Я пошёл… — вздыхает Егор, выходя из машины.
Захлопывает дверь, и мы с Пашей погружаемся в тишину.