Ее глаза расширены и рисуют такую прекрасную картину всего, что она чувствует, что у меня возникает искушение сделать снимок, чтобы увековечить этот момент.
В них неуверенность, немного страха, опасения и, что самое удивительное, предвкушение.
Я стою, обхватив свой твердый член через джинсы, и смотрю, как она лежит передо мной.
В этой позе нижняя часть ее сисек выглядывает из-под топика, розовые соски видны настолько, словно дразнят, но в основном скрыты топиком. Ее юбка слегка задрана, она лежит выше середины бедра, но при этом не закрывает ее киску.
Толчок похоти пронзает мой член, когда я вспоминаю, что она голая под юбкой и, вероятно, мокрая от желания.
Она с разочарованным возгласом дергает за наручники.
Металл громко лязгает о металл, но она остается крепко скованной. Она смотрит на меня с ожиданием.
— Никс, что ты…, — пытается она снова, но на этот раз я заглушаю остаток ее фразы рукой и приближаю свое лицо к ее.
— Шшш, — шепчу я сквозь пальцы, наши рты разделяет только моя рука, — я же просил тебя не называть меня так.
Другой рукой я провожу по внутренней стороне ее правого бедра, чуть выше колена.
Ее дыхание сбивается, я, черт возьми, чувствую его на своей руке, и ее глаза расширяются.
Одно прикосновение.
Это все, что нужно, чтобы она отреагировала на меня так, будто я только что задел провод под напряжением. Ее грудь двигается вверх-вниз в ритме ее прерывистого дыхания, пока она невозмутимо смотрит на меня.
— Ты никогда, мать твою, не слушаешь. Это изменится после сегодняшнего вечера.
Моя рука медленно поднимается по внутренней стороне ее бедра, едва заметно касаясь кожи, и исчезает под юбкой. Ее глаза еще больше расширяются, когда мои пальцы скользят по ее бедрам, а затем слегка касаются ее клитора.
Она вскакивает, как будто ее только что ударили розгами для скота, выгибается от моего прикосновения и еще больше поднимается на кровати.
Она такая чертовски чувствительная.
Я продолжаю путь своей руки вверх по ее телу и хватаю ее за талию, наслаждаясь ощущением того, как мои пальцы собственнически впиваются в ее кожу.
Я опускаю колено на кровать между ее ногами и использую его для стабилизации, когда наклоняюсь над ней, убирая руку от ее рта и прикладывая ее к лицу девушки, чтобы удержать свой вес.
— Я отомщу тебе за это, — предупреждает она, как только ей снова позволяют говорить, ее тон вызывающий.
Я насмехаюсь и ничего не отвечаю, своим молчанием давая ей понять, что я думаю о ее маленькой угрозе.
Отпустив ее талию, я одной рукой расстегиваю джинсы и достаю свой член, с такой силой проводя кулаком вверх и вниз по его твердой длине, что кажется, будто я могу содрать верхний слой кожи.
Проходит совсем немного времени, и я чувствую, что мои яйца напрягаются, поэтому я ползу вверх по ее телу и подношу свой член к ее рту, холодный металл моего пирсинга упирается в ее губы.
— Открой рот, — требую я. Когда она не делает этого сразу, я сжимаю ее челюсти. — Открой его, пока я тебя не заставил открыть.
Ее глаза стреляют в меня кинжалами.
— Бл…
Я пользуюсь небольшим отверстием, когда она проклинает меня, и вставляю свой член в ее губы.
Она удивленно вскрикивает, случайно открывая рот шире и позволяя мне вставить член глубже в ее рот, пока я не упираюсь в заднюю стенку ее горла.
— Вот так… — я мурлычу что-то среднее между стоном и рыком. — А теперь будь хорошей девочкой и соси.
Я вытаскиваю на несколько сантиметров, оставляя внутри только кончик, чтобы она не могла зажать рот, а затем ввожу снова.
Она подается назад, притягивая меня в рот, втягивая щеки, когда я снова ударяюсь о заднюю стенку ее горла, заставляя ее задыхаться.
— Блять, вот так. Вот так.
Я наклоняюсь вперед, используя раму кровати для поддержки и лучшего угла, когда начинаю вводить и выводить, вводить и выводить, снова и снова.
Ее рот кажется невероятным — тугой, горячий и влажный, и мне требуется все, чтобы не кончить в первые две минуты.
— Ты такая хорошая маленькая шлюшка. — Я хвалю, полностью опьяненный похотью: — Если бы я знал, что ты можешь так сосать, я бы засунул свой член тебе в глотку, когда поставил тебя на колени после того, как застукал с Максом.
У меня портится настроение, когда я вспоминаю, как этот ублюдок прикасался к ней.
— Ты не должна была позволять ему прикасаться к тебе.
Она стонет, и вибрация пронзает мой член, поднимается по позвоночнику и заставляет волосы на затылке встать дыбом.
Я смотрю на нее, и она в замешательстве.
Слезы высыхают на ее щеках и в уголках глаз от того, что я душу ее своим членом, слюна, смешанная с моим возбуждением, покрывает ее губы и стекает по подбородку и шее, и она никогда не выглядела так сексуально.
Но сейчас не время для милосердия.
— Я собираюсь выйти. Держи рот открытым, я хочу видеть, как мой член входит и выходит из твоего горячего рта.
Удивительно, но она выполняет указание, и я полностью вынимаю свой член из ее рта.
Я ввожу его обратно, а затем снова медленно вынимаю.
Я делаю это еще несколько раз, растягивая удовольствие для себя и пытку для нее.
— Ты позволишь мне поцеловать тебя?