Всегда горячие гильзы

— Да, но я не уверен, что Ричард сможет рассказать об этом убедительно, — продолжал Дэвид, не заметив моей иронии.

— Значит, тебя будут искать. Наверняка, уже ищут.

Дэвид кивнул.

— Конечно, ищут. Они не прекращают поиски с того дня, как мы попали в плен. Но ты не волнуйся. Отсюда до склада — рукой подать. Рано утром выйдем, и через пару часов будем уже на месте… Я даю слово офицера, Эндрю!

Мы пожали друг другу руки.

— Никогда не думал, что в американской армии есть понятие «слово офицера».

Дэвид подумал и с грустью ответил:

— В армии нет. Среди офицеров — еще есть. Но многое зависит от того, какой офицер. Мы иногда сами себе придумываем моральные ценности. А потом, когда вопрос касается жизни мили смерти, не знаем, как от них откреститься.

Остап начал разносить горячие банки. Из пучка соломы он связал жгут, которым крепко обхватывал закопченные бока банки.

— Меня давно терзает один вопрос, — сказал Остап, опуская на пол перед Дэвидом банку. — Сколько вы зарабатываете в месяц?

— Вот учу, учу тебя, — заворчал Удалой. — А ты опять за свое. Это неполиткорректный вопрос.

— Почему же? — улыбнулся Дэвид. — Я могу ответить.

— Не надо! — властно махнул рукой Удалой. — Отвечать на него — тоже неполиткорректно. Мы воспримем это как оскорбительный намек на наши нищенские оклады.

— Правда, что ли? — осторожно спросил Дэвид.

— Правда, что воспримем, или что нищенские? — уточнил Удалой.

Дэвид не стал уточнять, махнул рукой и рассмеялся.

— Вы шутите. Не думайте, что все американцы такие уж твердолобые. Очень многие понимают, что наша политкорректность зашла уж слишком далеко. И все равно нам ее навязывают.

— Кто? — в один голос спросили Остап и Удалой.

— Те, кто хочет стать невидимым. Так легче жить.

— А что значит «невидимым»? — спросил я.

— Ну, это… этот тот, чьи особенности трудно скрыть. Например, чернокожие. Они считают, что чернокожих в Америке недолюбливают, но пытаются устранить не причину этой нелюбви, а внешний признак. Или гомосексуалисты. Теперь вот приемные родители требуют отменить слова «мама» и «папа». Меня, если честно, это глубоко оскорбило!

— У вас есть жена… ой, простите… есть семейный партнер? — спросил Удалой.

— Перестаньте говорить со мной, как с идиотом, — беззлобно ответил Дэвид. — У меня есть невеста. Она живет в Мичигане и, надеюсь, скоро станет моей женой.

Смола, не принимающий участия в этой увлекательной беседе, выудил из вороха сена соломинку, аккуратно проткнул ею пакет. Осторожно наклонив его, он через соломинку наполнил до половины пустую банку из-под каши. В результате этой операции не было пролито ни единой капли.

Первым традиционно пил я. Не могу сказать, что выпивать нам с парнями приходилось часто. Пьянки, в отличие от боевых операций, по пальцам пересчитать можно было. У меня на даче хорошо гуляли, когда мне тридцать пять стукнуло. В ледяной пещере баварских Альп как-то крепко напились. На судне «Академик Курпатов» оттянулись по полной, вылакав семь бутылок гавайского рома… Ну, еще пару-тройку раз посидели за столом в нормальных, человеческих условиях. Вот, собственно, и все.

Я поднял тост за слово офицера. Дэвид прокомментировал: «Да, это прекрасный тост!» Смола по-русски прокомментировал его комментарий: «Ну-ну, посмотрим!». Я выпил и сделал Смоле знак, чтобы следующим пил Дэвид.

Лейтенант, как оказалось, этот напиток пробовал впервые. Некоторое время он рассматривал содержимое консервной банки, затем осторожно поднес к лицу и втянул носом воздух.

— Что это? — спросил он.

— Виски! — язвительно произнес Смола.

— Концентрированная верблюжья моча, — выдал свое сравнение Остап.

— Объект исламского грехопадения… — вставил Удалой.

— И просто русского падения, — подвел итог я. — А вообще-то это шароп, афганская самогонка. В просторечье — кишмишовка. Пей, не умрешь.

Дэвид сначала намочил лишь губы, пробу пойло на вкус. Потом сделал небольшой глоток. Замер, прислушался к ощущениям. Ему с трудом удалось сдержать гримасу отвращения.

— Я хочу выпить за наш союз, — сказал он, немного волнуясь, отчего голос его дрожал. — За священное воинское братство. Американцы и русские никогда не были врагами, никогда не воевали друг против друга. И то, что вы — самые лучшие в мире союзники и друзья — убеждаюсь снова. Теперь я всегда буду знать, что русские — это честные и искренние друзья…

Он отпил. Стиснув губы, терпел, когда шароп струился пот его пищеводу в желудок.

— Очень смелый тост, — сказал Остап. — Но…

Он обвел нас взглядом, ожидая, что мы поможем ему подобрать точные слова.

— Но гармонии нет, — пришел на помощь Удалой.

— Точно, нет гармонии, — согласился Остап.

— Почему? — как-то по-ребячьи, наивно, удивился Дэвид.

— А потому, — вдруг жестко, со злым упрямством ответил Смола, — что мы с тобой не честны и не искренни. И завтрашний день покажет, какие мы тебе друзья.

Глава 26

Воцарилось недолгое молчание. Первым тишину нарушил Дэвид. Глядя в кружку, он не без усилий произнес:

— Я теперь даже не знаю, допивать или нет…

— Конечно, допивай, — посоветовал я. — Это, может быть, поможет тебе понять нас.

— Да я, в общем-то, все понял…