Всегда горячие гильзы

— А это чтобы вам было приятней! — снова встрял в разговор Удалой. — Мы сделаем за вас то, что вы уже несколько лет сделать не можете. Лавры возьмете себе. Нам они нахер не нужны.

Американцы шептались недолго. Ричард внимательно выслушал, приложил руку к голове и сказал «Йес, сэр!».

Если бы мои парни назвали меня «сэр», я бы со скалы упал от смеха. Какой из меня сэр? Я для бойцов просто старший товарищ. В этом все наше различие.

Глава 23

Остап, чтобы не терять времени даром, взвалил Майкла себе на плечо и широким шагом двинулся в сторону шоссе. Смола, держа оружие наизготовку, двинулся за ним.

— Остап похож на рабочего, который несет на плече рулон пергамина, — сказал Удалой, провожая группу взглядом.

Мы остались втроем. Дэвид сидел на камне чуть поодаль от нас и с деланным любопытством рассматривал пулемет. Он вообще с ним не расставался. Это к слову о доверии друг к другу. Политики давно за нас решили, что мы — враги. И вот мы оказались далеко от политиков, в одной, так сказать, лодке, окруженные общими врагами. И все равно вбитая нам в головы политическая установка продолжает управлять нашими поступками и помыслами. Точнее, поступками Дэвида. В его мозгу сидит грампластинка, которая крутит одно и то же: «Русским не верь, русским не верь…» Вот так же и в голове американского президента. И коалиция готова сама вспахивать поля под опиумный мак, лишь бы России нагадить…

Что-то меня на глобальную политику понесло. Пока мы ждали возвращения Остапа и Смолы, смартфон дважды пищал, требуя внимания к себе. Удалой поглядывал на меня в надежде, что я отвечу Фролову и подчинюсь ему. То есть, поведу бойцов как баранов во мрак чьих-то тайных игрищ. Нет, так не будет. Я отрицательно качал головой, и Удалой указательным пальцем, как стилусом, тыкал в клавишу отбоя.

Через час с небольшим Остап и Смола вернулись. Дэвид сразу же кинулся к ним.

— Ну что? Как? Рассказывайте!!

Он нетерпения он готов был схватить Смолу за плечи и начать трясти.

— Посадили в такси, — вяло доложил Остап. Он перегрелся на солнце, ему явно не нравилось опекать американцев, отчего он чувствовал себя ущемленным.

— Какое такси? Номер запомнили? — допытывался Дэвид.

— Желтое такси с одной белой дверью, — добавил Смола, жадно отпивая из фляги с водой. — Номер 12–52 cd.

— А почему с одной дверью? — насторожился лейтенант.

Смола пожал плечами.

— Остальных не было. Оторвали. Для вентиляции. А надо было дожидаться, пока не появится такси с четырьмя дверями?

— Вы спросили у таксиста документы? — продолжал допрашивать Дэвид. — Его фамилию, имя запомнили?

Я заметил, что Смола начинает заводиться.

— Конечно! — ответил он со звонким раздражением. — Он показал нам паспорт, водительские права, членский билет от партии «Единый Афганистан», охотничье удостоверение, а также фотографии всех четырех жен. Мы сфотографировали его в анфас и профиль, сняли отпечатки пальцев, взяли анализ крови, мочи, ДНК и отрезали клочок бороды на память. Показать?

— Не смешно, — играя желваками, холодно ответил лейтенант.

— Если не смешно, то не задавайте глупых вопросов.

И тут у Дэвида сдали нервы. Он схватил Смолу за горло и заорал ему в лицо:

— Это не глупый вопрос, солдат!! Не глупый!! У нас в США каждый боец бесценен!! Для нас нет ничего важнее, чем его жизнь!! Мы не бросаем людей на произвол судьбы, как это делаете вы!! Мы боремся за каждого до последнего!!

Я не спорю — янки, судя по всему, в самом деле борются за каждого американского солдата. Но если при этом они хватают за горло русского солдата, то ответная реакция сможет их здорово удивить. Как, собственно, и произошло. Смола резким ударом отбил руку лейтенанта и нанес ему несильный удар в челюсть тыльной стороной ладони. Дэвид повалился на землю, но при этом успел схватиться за куртку Смолы. Они оба оказались на земле. Поднимая пыль, начали кататься у наших ног, нанося друг другу удары по лицу. Лейтенант, надо сказать, драться умел, а злость вдобавок придала ему сил. Но Смола — это отдельная песня. Побороть его невозможно в принципе. Он будет сопротивляться до последнего удара сердца. К тому же он гибкий и ловкий, как разъяренная пантера.

Никто из нас не вмешивался в поединок. Напротив, мы наблюдали за дерущимися с интересом, мысленно подбадривая своего соотечественника, соратника и друга. Все закончилось довольно скоро: Смоле удалось заехать лейтенанту кулаком точно в нос. Того мгновения, пока Дэвид пребывал в коротком замешательстве, было достаточно, чтобы Смола распластал своего противника на обе лопатки и победно уселся ему на грудь.

— Ты прости моего парня, — сказал я примирительно, протягивая лейтенанту руку и помогая ему подняться. — У него отработан безусловный рефлекс на разные негуманные жесты.

— Не в жестах дело, — запрокидывая лицо вверх и хлюпая кровью, ответил Дэвид. — Просто мы с вами очень разные люди, Эндрю.

Смола, отряхнул одежду, покопался в рюкзаке и протянул лейтенанту ватный тампон.

— Как шоссе? — спросил я у Остапа.

— Так себе. Местами битая, местами не очень. До базы тридцать километров. За час точно доберутся.