Всегда горячие гильзы

Оказывается, Патрика, который был ранен в живот, талибы сегодня утром казнили. Вытащили из зиндана и ножами изрубили на куски. Его крики были слышны даже сидящим в яме Ричарду и Майклу.

Глава 22

Перед рассветом Майкл начал громко стонать, и мы, озабоченные тем, чтобы он не выдал нашего схрона, сидели вокруг него, с тревогой поглядывая по сторонам. Мы не знали, чем можно помочь несчастному. Смола, который во время ночного рейда успел набить рюкзак разнообразным трофеем, сделал ему повязку, которую смочил какой-то пахучей жидкостью.

— Это анальгетик, — сказал он. — Больше я ничего не смог раздобыть.

Дэвид подчеркнуто держался на дистанции от Ричарда. У нас остался горький осадок после ночной истерики лейтенанта, когда он огульно обвинил солдата в трусости и предательстве. И напряжение между мной и моими бойцами тоже не угасло. Они по-прежнему не могли понять, какого черта я вожусь с этой жалкой кучкой, от которой у нас только проблемы.

Еще вчера я лелеял надежду в душе, что взорвать склад нам помогут наши американские друзья. Но после того как увидел, в каком бедственном положении они находятся, то похоронил эту идею. Оставался Дэвид с сомнительными способностями и навыками. Не было смысла полагаться на него. Хоть Дэвид и присвоил себе трофейный пулемет с приличным боезапасом, я все же я не верил в него как в боевую единицу. Не решится он штурмовать с нами склад. Да хрен с ним. Сами справимся. Мне он нужен для других целей. Во-первых, он должен привести нас к складу. А во-вторых, он сгодится в качестве заложника, если вдруг нам помешают штурмовать склад его соратники.

— Командир, — сказал Смола, придавливая камнем комки окровавленной ваты. — Майкла надо срочно госпитализировать. Он весь горит. Если не оказать ему медицинскую помощь, он не доживет до вечера.

— Ты говоришь неполиткорректно, — поправил его Удалой. — Твои слова могут оскорбить Майкла и унизить чувство его собственного достоинства. Говорить надо так… — Удалой перешел на английский: — Сэр, у вашего солдата замечательный температурный показатель, значительно превышающий наши показатели. И это дает мне основания предположить, что когда-то в далеком будущем на его роскошной мраморной плите из золота, инкрустированного алмазами, будет отлита сегодняшняя дата…

— Ничего смешного, — холодно произнес лейтенант и повернулся ко мне. — Эндрю, ты обещал проводить нас до шоссе.

— Это сделают Остап и Смола. А ты останешься здесь со мной.

— Но…

— Я повторяю: это сделают Остап и Смола.

— Они справятся?

Я в ответ лишь покачал головой и пожал плечами — столько во мне было гневных чувств.

Зазвенел смартфон. Фролов все еще не терял надежды навязать нам свою волю, несмотря на то, что которого мы жестоко игнорировали. Удалой, которой с недавнего времени носил гаджет при себе, вопросительно посмотрел на меня, все понял и, со вздохом сожаления, оборвал связь.

— Странно, — принялся вслух размышлять Удалой, заталкивая трубку в карман. — За несколько прошедших дней второй человек сомневается в моей профпригодности. Фролов не доверял. Теперь этот североамериканец не доверяет. У меня что — лицо не вызывает доверия? Или телосложение?.. Не пойму…

— Это все потому, что ты похож на балеруна, отсидевшего пятнадцать лет в зоне для особо опасных рецидивистов, — сказал Остап.

Лейтенант, который при виде смартфона изменился в лице, снова начал меня доставать:

— Мы можем сделать все намного проще. Дай мне трубку, я свяжусь с базой, и сюда тотчас прилетит вертолет, который заберет солдат.

Я усмехнулся.

— Твой план, Дэвид, мне не нравится.

— Но почему?

— Отвечать на этот вопрос неполиткорректно по американским понятиям, — за меня ответил Удалой. — А то вы подумаете, что майор негативно к вам относится.

— Ты мне не веришь? — не обращая внимания на язвительные реплики Удалого, спросил меня Дэвид.

— Ваш вопрос, сэр, опять же — неполиткорректный, — продолжал словоблудие Удалой и фамильярно хлопнул лейтенанта по плечу. — Надо спрашивать так: Эндрю, в мои мысли вкралась гипотеза, смысл которой заключается в том, что твое восприятие моего восприятия не соответствует моему восприятию твоего восприятия…

— Удалой, замолчи! — оборвал я и решительно встал, показывая тем самым, что разговор закончен. — Остап, Смола, — добавил я уже по-английски. — До шоссе не больше трех километров. Проводите туда солдат. Остановите попутку. Объясните водителю, что ему щедро заплатят, если он довезет пассажиров до базы. И отдайте Ричарду трофейный «калаш» на всякий случай.

— Сделаем, командир, — ответил Остап с плохо скрытым неудовольствием, поправляя на плече ремень винтовки. — Нам, как бешеным собакам, семь верст — не крюк.

— Ричард, — обратился к солдату Дэвид. — Отойди в сторону, я хочу поговорить с тобой наедине.

— А почему не при всех, Дэвид? — не преминул уколоть я. — Ты нам не доверяешь?

— Извини, Эндрю, — сухо заметил Дэвид, — но у нас есть право на военную тайну. Я же не спрашиваю у тебя, почему вы намереваетесь взорвать героиновый склад в форме военнослужащих США?