Всегда человек

Песнь весны

Они обнимались опять и опять,
И радостно сердце стучало, —
Старуха Земля, как счастливая мать.
Весну молодую встречала.

Прекрасная гостья из края чудес
Повисла у старой на шее,
И все ликовало до самых небес,
И в мире стало светлее.

«Дитя, я так рада, — сказала Земля,
Метели меня истомили.
О солнце тоскуют сады и поля,
И ждут они роз и лилий.

И в рощах печально молчат соловьи
С тех пор, как расстались с тобою.
Укрась муравою долины мои.
Деревья одень листвою.

Родная, тебя я так долго ждала.
Под снежным томясь одеялом.
А что ты в подарок с собой принесла
Моим людишкам усталым!»

«Людишкам твоим! Утешься, Земля:
Их слезы врагам отольются». —
Она развязала платок: «Voila[1],
Десяток революций!»

ГЕОРГ ВЕЕРТ, 1848 год

СОЮЗ КОММУНИСТОВ

Когда я, молодой портной-подмастерье, впервые в 1846 году услышал в Гамбурге коммунистическую речь и после этого прочитал «Гараь тии гармонии и свободы» Вейтлинга, я думал, что коммунизм восторжествует через несколько лет. Когда, однако, в 1847 году я услышал Карла Маркса, когда прочел и понял «Манифест Коммунистической партии» мне стало ясно, что энтузиазм и добрая воля одиночек недостаточны, чтобы привести к преобразованию человеческого общества…

Когда 1 апреля 1847 года, вместо того чтобы от правиться в веймарскую казарму, я сел на пароход, который должен был доставить меня в Англию, мне казалось, что я оставляю на континенте свое прошлое, что бы в Англии начать новую жизнь — жизнь, которую: решил посвятить борьбе за освобождение человечества…Я был принят в Союз справедливых, который тогда как раз преобразовался в Союз коммунистов. Влияние Вейтлинга в Лондоне заметно уменьшалось, зато выступили на первый план имена Маркса и Энгельса..

До тех пор я их обоих еще не знал. Мне было толь ко известно, что Маркс и Энгельс находились в Врюс селе, где руководили «Deutsche — Brüsseler Zeitung» («Немецкой брюссельской газетой»). Я и не подозревал тогда, что эти два человека откроют новую эру в истории социализма.

Через несколько месяцев после моего приезда, то есть летом 1847 года, состоялся первый конгресс Союза коммунистов, на который приехали Энгельс и Вильгельм Вольф. На этом конгрессе, на котором реорганизовали Союз, Маркс не присутствовал. «Все, что в нем (Союзе) еще оставалось из старых мистических названии, сохранившихся от заговорщических времен, было уничтожено», — говорил Энгельс. Союз стал называться Союзом коммунистов….

Вскоре, в конце ноября 1847 года, состоялся второй конгресс Союза коммунистов, на котором присутствовал и Карл Маркс. Он приехал из Брюсселя, а Энгельс из Парижа, чтобы защищать на конгрессе Союза принципы научного коммунизма. Конгресс продолжался десять дней.

В заседаниях принимали участие только делегаты, в числе которых я не состоял. Но мы знали, о чем шла речь, и с величайшим интересом ждали результатов прений. Вскоре мы узнали, что конгресс единогласно высказался за изложенные Марксом и Энгельсом принципы и поручил им выработать манифест. Когда затем, в начале 1848 года, из Брюсселя прибыла рукопись Коммунистического Манифеста», я также должен был принять скромное участие в опубликовании этого составившего эпоху документа, — я отнес рукопись в типографию, откуда доставлял оттиски для корректуры Клрлу Шапперу.

Тогда я впервые увидел Маркса и Энгельса. Никогда и не забуду впечатления, которое произвели на меня оба эти человека.

Маркс был тогда еще молодым человеком, лет 28–30. Он был среднего роста, широкоплеч, крепко Сложен, энергичен, с высоким благородным лбом, густыми иссиня-черными волосами и проницательным взглядом. Рот его уже тогда обладал тем саркастическим выражением, которого так боялись его противники. Маркс был рожден народным вождем. Его речь была краткой, связной, неумолимо логичной; он никогда не говорил лишних слов; каждая фраза — мысль, каждая фраза — необходимое звено в цепи доводов…

«Коммунистический Манифест» вышел из печати в феврале 1848 года. Мы получили его одновременно с известием о начале февральской революции в Париже.

Я не в состоянии изобразить то огромное впечатление, которое произвело на нас это известие. Мы были в состоянии восторга и воодушевления. Нами владело одно чувство, одна мысль: пожертвовать всем за освобождение человечества!..

ФРИДРИХ ЛЕССНЕР,

из воспоминаний «До и после 1848 года»