Всегда бывает первый раз

Натка молча оправдывалась: «Не все, но достаточно для того, чтобы на секунду прерваться. А, ладно! К черту секреты и недомолвки!»

– Мне надо позвонить Аленке.

– Аленке? – Удивление в глазах Андрея достигло предела. Он походил на человека, которому жена, с которой он прожил двадцать лет, только что сообщила, что все это время работала на иностранную разведку. Во всяком случае, вид его буквально кричал: «Господи! Кто это? Я ее совсем не знаю!»

«Не знаешь. Но она тебе понравится». Натка дерзко подмигнула мужу и сказала:

– Да, Аленке. Я что, не могу позвонить родной сестре? У меня же есть сестра, ты не забыл?

– Я думал, ты забыла.

Натка смутилась и огорошила мужа очередным признанием:

– Андрюш, я вспомнила. Я пойду позвоню быстро, а потом мы договорим, хорошо?

– Хорошо. Если это так срочно…

– Ты даже не представляешь как!

Натка буквально выбежала из ресторана. Она не смогла бы четко объяснить, почему этот звонок, с которым она так долго тянула, теперь не терпел отлагательств, но внутри ее буквально клокотала уверенность в том, что она должна, просто обязана выяснить отношения с сестрой прямо сейчас и ни минутой позже. Скорее всего, она хотела чувствовать себя абсолютно счастливой, а счастье, над которым сгущаются тучи нерешенных проблем, никогда не бывает безоблачным.

Натка набирала номер, не зная, что скажет, как и чем объяснит свой звонок. Впервые в жизни она собиралась сказать нечто важное, не продумав заранее и не отрепетировав каждую фразу, не отточив ее до зеркальной глади и не вызубрив все слова наизусть. «А что, если ее не окажется дома?» – обдало Натку внезапным ледяным холодом, но в трубке тут же раздался спокойный голос сестры:

– Алло.

– Аленочка, я тебя люблю! – выпалила Натка и затихла. Во всей Вселенной существовало только два звука: тихое дыхание сестры и громкий стук Наткиного сердца. Наконец раздался и третий: Аленка отозвалась просто, без всяких затей, – так, будто они болтали друг с другом почти каждый день и только вчера расстались:

– И я тебя люблю, Наталочка.

Натка счастливо засмеялась.

– Мы живем на самом берегу моря. У нас большой дом, а у меня куча свободного времени для приема гостей. Приезжай, пожалуйста. Приезжай с мамой, с дочкой. Приезжай одна. В общем, просто приезжай, и все. Когда хочешь.

Аленка молчала всего несколько секунд, потом произнесла будничным тоном, так, будто сестра каждый день звонила и делала ей подобные предложения:

– Ладно, приеду на Рождество.

Натка взвизгнула от удовольствия и выронила телефон. Связь, естественно, прервалась. Но Натка сказала главное. Можно было и не перезванивать. Однако Аленка, видимо, решила иначе, потому что трубка в Наткиной руке требовательно завибрировала и заиграла «Хабанеру».

– Да, я поняла, ты приедешь на Рождество! – закричала Натка. – Это здорово, так здорово, что ты даже не представляешь как!

– Вообще-то, – зазвучал в телефоне удивленный голос подруги Люськи, – я не думала, что в твоей жизни все настолько здорово. Ожидала услышать голос замученной жизнью женщины, которая грустит о своей несложившейся судьбе.

– Почему это? У меня все сложилось.

– Уже развелась? – Люська оживилась, как собака, учуявшая мозговую косточку. – Довольна?

– И ничего не развелась. Не собираюсь даже.

Натка стала ждать слов о том, что она живет скучной жизнью и ничего не понимает в прелести свободного порхания от мотылька к мотыльку, но вдруг услышала:

– Ну вот и молодец! А то я уж за тебя испугалась. Думала лететь спасать от неверного шага, а ты и сама все правильно сделала. Ну и отлично. Ладушки, тогда, – она вздохнула, – значит, тогда прилетать не надо… – многоточие и очередной, уже вопросительный, вздох.

Натка засмеялась: открытая хитрость Люськи была такой родной и приятной.

– Почему не надо? Приезжай, конечно!

– Правда, а когда?

– Когда? Да вот хотя бы на Рождество. Каникулы будут. Поездим везде, посмотрим достопримечательности, поболтаем. Да и компания будет большая.

– Лечу! – воскликнула Люська и отсоединилась.

Натка собралась вернуться в ресторан, но, обернувшись, столкнулась с мужем.

– Я расплатился, – объявил он и объяснил: – Мы все съели и, кажется, все решили.

– Да, – согласилась Натка.

– Что будем делать?

Наткин телефон не дал ей ответить. Он снова завертелся и закричал, и она даже не успела ничего сказать, а Люська уже гаркнула ей в ухо: «Целую!» – и снова нажала отбой. Натка весело взглянула на мужа и сказала:

– Что мы будем делать сейчас, я понятия не имею, но зато знаю, как проведем Рождество.

– Все хорошо? – спросил Андрей, обнимая жену за талию.

– Лучше и быть не может, – откликнулась Натка, уткнувшись ему в шею.

Постояли обнявшись целую вечность. Натка отстранилась:

– Андрюш, пойдем в кино.

– В кино? Хорошо. Если хочешь. Только ведь ты почти ничего не поймешь.

– А мне и не надо. Я не буду смотреть.

– Как это?

– Возьмем билеты на последний ряд и будем целоваться.

– Целоваться? Постой, ты не шутишь? Ты же никогда…

Натка прикрыла мужу рот ладошкой и многообещающе заявила:

– А теперь будем.