Все знания и силы

Главный целитель Мунго отметил у новой целительницы индивидуального пациента, который нуждался в лечении на дому и транспортировке не подлежал, поразившись самоотверженности новенькой. С самого начала браться за тяжелые случаи — это вызывало уважение, поэтому целительницу решили не беспокоить, дабы она могла полностью сосредоточиться на своем пациенте. Тайна личности пациента в Мунго блюлась неукоснительно, что позволило юному пациенту остаться инкогнито.

Министерство Магии послало специалиста, чтобы снять с дома мисс Грейнджер надзорные чары, а на палочке они деактивировались сами. Немного удивил тот факт, что дом целительницы находится в маггловском районе, но никто это не прокомментировал, леди имеет право на свои причуды.

* * *

Впустив дочь в свой кабинет, мистер Грейнджер запер дверь и пригласил Гермиону садиться. Девочка вздохнула и присела на стул так, чтобы в случае чего оказаться спиной к стене. Папе она, конечно, верила, но опасалась, что сегодня его таки довела, а получать по вместилищу врачебной интуиции ей совсем не хотелось.

— Рассказывай, доченька, — предложил мистер Грейнджер, усаживаясь напротив Гермионы.

— Ну… — протянула девочка, снова становясь «просто девочкой». — Когда у меня случилась остановка[3] от «С» за контрольную, я увидела такой вокзал, где была другая я, наверное, из прошлой жизни, а еще Смерть, она сказала, что сольет нас вместе, потому что мне умирать пока не положено. А в прошлой жизни я была русской, детским доктором… И вот.

— Значит, весь опыт у тебя твой, но из прошлого, так? — поинтересовался мистер Грейнджер. При всей фантастичности объяснения оно закрывало все белые пятна.

— Да, папа, — кивнула девочка, глядя Марку в глаза. — Там я прожила сорок с хвостиком лет и погибла, спасая детей, попавших в аварию.

— Своих детей? — спросил мистер Грейнджер, внимательно отмечая реакции немного нервничающей дочери.

— Нет, папа, просто увидела перевернутую машину, ну и… — Гермиона помолчала. — Но я все равно та же Гермиона… Ну, почти.

— Понятно все с тобой, доченька, — улыбнулся папа, ощущая гордость за нее. — Не дрожи, не будет тебе наказания, — он увидел, как расслабилась девочка. — Опасалась, да?

— Думала, что довела тебя, — улыбнулась девочка. — А по попе не хочется, как ты понимаешь, но если доведу, скажи. Один раз можно.

— Ладно, коллега, — сменил неприятную ему тему доктор Грейнджер. — Что по пациенту скажешь?

— А что тут скажешь… — Гермиона помолчала, становясь доктором. — Таких опекунов в проруби топить надо. Идти ему некуда, только разве что… — она с надеждой посмотрела на отца, на что он кивнул, вызвав широкую улыбку дочери. — По сути, недокорм, недостаток всего, опасность остеопороза и, навскидку, ювенильный ревматоидный артрит, только при нем бывают нормальные анализы. Я не понимаю! — повысила голос девочка. — У кого-то отменили мозги или в Великобритании уже рентген недоступен? Чего проще-то!

— Заметно, что ты профессионал, — произнес улыбающийся доктор Грейнджер. — Тебя бесит непрофессионализм.

— Да как он может не бесить-то, — вздохнула Гермиона. — В общем, лечение я назначила, наблюдаем сутки-двое, потом будем решать, но он вполне может и дома полежать, я поухаживаю, а то больница — это деньги, кто его знает, как у него со страховкой…

— Умница, доченька, — мистер Грейнджер, не сдержавшись, поднялся и сгреб пискнувшую девочку в объятия. — Таким ребенком можно и нужно гордиться. Иди, заполняй на него карту, я подпишу.

— Ура! — воскликнула Гермиона, уносясь в ординаторскую.

Мистер Грейнджер сидел за своим столом и думал о том, что доченька повзрослела, оставаясь все такой же любимой маленькой принцессой, ведь коллегой она становилась, это было очень хорошо заметно, когда любимая дочь становилась врачом, а когда возвращалась к состоянию «любимая папина принцесса». С опекунами мальчика надо будет что-то сделать, впрочем, насколько мистер Грейнджер знал таких людей, они будут рады передать опеку.

Часть 6

Быстро надиктовав медсестре данные, которые нужно внести в медкарту, Гермиона присела отдохнуть и подумать, пока женщина приводила формуляр в установленный вид. Великобритания отличалась от России тем, что заполнением бумаг занимались отнюдь не врачи, а младший медицинский персонал, что, несомненно, сильно облегчало жизнь. Впрочем, насколько девочка знала, так было во всей Европе.

В ординаторскую входили доктора, с добродушным интересом смотревшие на одиннадцатилетнюю дочь своего шефа, одетую в хирургический костюм. Несмотря на то, что она уже показала свои знания и умения, относились к ней, как к знающему, понимающему, но ребенку — с теплом, но без высокомерия. Доктора знали, как легко убить в ребенке тягу к знаниям, ибо были детскими докторами. Вошедшая в ординаторскую медсестра положила перед Гермионой результаты анализов, не удержавшись и погладив девочку, которая отреагировала на ласку, как ребенок, но после явно собралась и стала серьезной.

— Так, — произнесла девочка. — Этого следовало ожидать, мальчик же. Ага, а вот это неожиданность…