Все у нас получится!

– Да ладно тебе! Макс женат, у него двое детей, какое кокетство? И потом, разве он может с тобой сравниться?

– Я не умею так улыбаться.

– У тебя другие достоинства.

– Это какие?

– Я тебе дома расскажу.

– Обманешь!

После короткого, но жаркого поцелуя Илья слегка повеселел и рванул домой, где вывалил на стол все бумаги из сейфа. Папка с завещанием нашлась сразу, под ним в прозрачном файлике действительно лежал плоский ключ – почему он сразу не обратил на него внимание? Теперь найти бы пароль. Илья перебрал все бумаги и старые записные книжки, которые Селезнев зачем-то хранил. Потом пересмотрел еще раз, вспомнив, что в одном из потрепанных ежедневников мелькнуло нечто странное. Это был театральный билет: 18 июня 1977 года, спектакль «Царская охота» в Театре Моссовета, партер, первый ряд, места 10 и 11. Илья задумался. А потом подхватился и поехал в банк. Он оказался прав, это и был пароль – «Царская охота»!

Илья забрал из ячейки все документы и стал просматривать их прямо в машине. Там было два заключения генетической экспертизы, которые подтверждали то, о чем он уже и так знал: Николай Селезнев – биологический отец Ильи Званцева, но не Дианы Селезневой. Илья отложил в сторону отчет нанятого Стариком детектива – это потом. Сейчас его не интересовало, кто на самом деле отец Дианы. В следующей папке было несколько фотографий: маленький Илья; Николай Селезнев, стоящий у машины, молодой и весьма самоуверенный с виду; какое-то застолье и смеющаяся мама с рюмкой в руке; еще – узкая полоска снимков из фотоавтомата, на которых Селезнев и Ирина радостно валяют дурака, а на последнем кадре целуются. А вот три совсем старых отпечатка – Илья предположил, что это родители Ирины и кто-то из предков. Последний снимок вызвал ком в горле: он сам, похожий на перепуганного птенца, и изможденная болезнью мама. Под фотографиями оказалось письмо, и Илья развернул его трясущимися руками:

«Здравствуй, Коленька! Очень надеюсь, что ты получишь это письмо, которое я отправляю сложным путем через хороших людей, а иначе не дойдет. Я умираю. Мое последнее желание – увидеть тебя, любимого! Но я знаю, это неосуществимо. Молю бога, чтобы ты сумел разыскать нашего сына и как-то устроить его жизнь – после моей смерти Илюшу направят в детский дом, скорее всего в Северотурьинск, ближе нет. Я не могла записать его на твое имя, поэтому в метрике указано, что отец – Константин Иванович Званцев, так звали моего деда. Илюша милый мальчик, добрый, нежный! Родился 15 апреля. Помнишь ту нашу ночь в июле? Как ты волновался, бедный! А я сгорала от любви. Жалею, что мало ее выказывала, пока мы были вместе. Не умела. Наш сын очень похож на тебя. Глазки серые, волосы пока светло-русые, а потом, наверно, потемнеют. Немножко картавит, очень забавно! Сердце кровью обливается, как подумаю, что его ждет. Коля, я не виню тебя ни в чем. Знаю, ты любил меня и никогда бы не отказался от меня по своей воле. А я все это время жила только любовью к тебе, только воспоминаниями о нашем коротком счастье. Хозяйка, у которой я сейчас живу, Анна Захаровна Иванова, обещала сохранить для тебя кое-какие фотографии и проследить за участью Илюши. Еще можно обратиться за помощью к участковому – Миша Иванов, ее племянник, хороший парень. Прощай. Не оставь нашего сына, умоляю. Вечно твоя Иринушка».

Бедная мама! Что же случилось почти сорок лет назад? Почему им пришлось расстаться? Да, Селезнев нашел его. Но так почему-то и не усыновил. Не развелся с изменившей ему Аллой, не признал Илью сыном. Зачем надо было создавать такие сложности? О чем думал отец, когда… Илья вдруг понял, что мысленно назвал Селезнева отцом. И тут его накрыло с головой, словно осознание постепенно распространялось по организму, проникая в кровь и нервы, просачиваясь в спинной мозг. Сидя на заднем сиденье своего «Бентли», Илья плакал, повторяя снова и снова: «Почему? Почему?!»

А Лина в это время металась, волнуясь, по «космическому кораблю» Званцева: «Куда же он подевался?» Она не знала, что и думать: пропал, не звонит. Ей казалось, что это безумное жилище, назвать которое квартирой и язык не поворачивался, потихоньку выживает ее – неожиданно выставляет острые углы, пинает дверьми, подсовывает под ноги какие-то препятствия и даже меняет высоту ступенек на винтовой лестнице! Успокаивало Лину только кольцо с бриллиантом – оно подтверждало, что она имеет полное право расхаживать по хоромам Званцева, и Лина то и дело хваталась за блескучий камень, оглаживая его колкие грани. Но этот «спасательный круг» тоже плохо помогал: а вдруг Илья специально не возвращается? Намекает, что ничего не получится? Может, уехать домой? А если с ним что-то случилось? Илья появился, когда Лина уже готова была обзванивать больницы и морги. Услышав его голос, она помчалась со второго этажа, пылая праведным негодованием: «Жив! Ну, сейчас ты у меня получишь!», но, увидев лицо Званцева, забыла обо всех своих переживаниях:

– Илюша, что случилось?

– Ничего страшного, успокойся. Я тебе все расскажу.