Все твои совершенства

– Что не подписывать? – спрашивает Грэм.

Я прижимаю руку к его сердцу и пытаюсь найти слова, но сегодня их почему-то найти еще труднее, чем все последние три месяца, когда я избегала говорить об этом.

– Брачный контракт.

– Зачем? – говорит Грэм. Мне кажется, что я уже слышу обиду в его голосе.

– Она очень озабочена тем, чтобы отчим изменил завещание и вписал меня. Или, может быть, он уже вписал, не знаю. Наверное, так и есть, потому что она очень хотела, чтобы я поговорила с тобой об этом.

– Что ж ты не поговорила?

– Я как раз собиралась. Просто… Мне казалось, что это не нужно, Грэм. Я же знала, что ты женишься на мне не из-за этого. И даже если мамин муж когда-нибудь правда оставит мне деньги, то пусть они достанутся нам обоим.

Грэм большим пальцем поднимает мне подбородок.

– Ну, во-первых, ты права. Мне наплевать на твой банковский счет. Во-вторых, твоя мать относится к тебе пренебрежительно, и это меня злит. Но… как бы гадко она иногда себя ни вела, тут она права. Тебе не следовало выходить за меня замуж без брачного контракта. Не знаю, почему ты не захотела говорить со мной об этом. Я бы подписал его без вопросов. Я же бухгалтер, Квинн. Это очень разумно, когда речь идет об активах.

Меньше всего на свете я ожидала, что он будет с ней солидарен.

– О. Ну… Да, наверное, нужно было сказать тебе. – Я и не думала, что разговор окажется таким легким.

– Я твой муж. Моя цель – облегчить твою жизнь, а не усложнить. – Он целует меня, но тут звякает мой телефон.

Еще одно сообщение от мамы. Прежде чем я успеваю дочитать его, Грэм отнимает у меня телефон. И сам печатает ей сообщение.

«Грэм согласился подписать контракт. Пусть адвокат его подготовит. Проблема решена».

Он кладет телефон на перила и, как и в первый вечер нашего знакомства, скидывает с балкона.

Прежде чем мой телефон приземляется в кустах, сообщение приходит Грэму. Потом еще одно.

И еще.

– Твои сестрицы.

Грэм наклоняется вперед и отправляет телефон вслед за моим. Мы слышим, как он падает в кусты, и оба смеемся.

– Так-то лучше, – говорит он, встает и берет меня за руку. – Ладно, проехали. У меня для тебя кое-что есть.

Я хватаю его за руку и подпрыгиваю от волнения.

– Правда? Свадебный подарок?

Он тянет меня за собой в спальню.

– Сядь, – говорит он, указывая на кровать. – Я сейчас вернусь.

Я забираюсь на середину кровати и с замиранием сердца жду, когда он вернется с подарком. Первый подарок от новоиспеченного мужа, поэтому, вероятно, я волнуюсь больше, чем оно того заслуживает. Не знаю, когда он нашел время что-то купить. Мы узнали, что у нас свадьба, всего за полчаса до того, как сюда приехали.

Грэм возвращается в комнату с деревянной шкатулкой. Не знаю, сама ли шкатулка служит подарком или внутри что-то лежит, но она такая красивая, что вполне устроила бы меня в качестве подарка. Темное красное дерево, похоже, с ручной резьбой, с замысловатой инкрустацией на крышке. – Ты сам ее сделал?

– Несколько лет назад, – говорит он. – Я тогда постоянно мастерил всякие поделки в папином гараже. Мне нравится работать с деревом.

– Я и не знала.

Грэм улыбается мне.

– Побочный эффект скоропалительного брака с тем, кого знаешь меньше года. – Он садится на кровать напротив меня, не переставая улыбаться, и от этого мое нетерпение только растет. Но он не вручает мне подарок. Он открывает крышку и достает что-то из шкатулки. Знакомая вещь. Конверт, на котором написано его имя.

– Знаешь, что это такое?

Я беру у него конверт. В прошлый раз, когда мы были в этом пляжном домике, Грэм попросил меня написать ему любовное письмо.

Потом мы вернулись домой, и целый вечер я писала ему письмо. Даже побрызгала потом духами и сунула в конверт свое фото в голом виде, прежде чем запечатать.

Я отдала ему письмо, и он, как ни странно, больше о нем не упоминал. Но я так увлеклась свадьбой, что забыла об этом. Я переворачиваю конверт и вижу, что он даже не распечатан.

– Почему ты его не открыл?

Не отвечая, он достает из шкатулки еще один конверт, побольше. На нем стоит мое имя.

Я выхватываю у него конверт: ничто в жизни меня так не интриговало, как его любовное письмо.

– Ты мне тоже такое написал?

– Первое любовное письмо в моей жизни, – говорит он. – Думаю, для первой попытки вполне прилично.

Я усмехаюсь и пытаюсь поддеть пальцем клапан, но Грэм забирает у меня конверт, прежде чем я успеваю его открыть.

– Пока это нельзя читать.

Он прижимает письмо к груди, словно я хочу отнять его силой.

– Почему бы и нет?

– Потому что, – говорит он, кладя оба конверта обратно в коробку. – Сейчас не время.

– Ты написал мне письмо, которое нельзя читать?

Грэм, похоже, доволен.

– Тебе придется подождать. Сейчас мы запрем шкатулку и оставим так, чтобы открыть ее в двадцать пятую годовщину свадьбы. – Он хватает замок, который прилагается к шкатулке, и просовывает его сквозь прикрепленные к ней петли.

– Грэм! – говорю я, смеясь. – Это самый ужасный подарок на свете! Ты подарил мне двадцать пять лет пытки неизвестностью!

Он смеется.