Настроение германского народа как в тылу, так и на фронте все больше падает. Органы пропаганды Рейха постоянно жалуются на это в своих донесениях. Народ чувствует нашу полную бесперспективность в войне. Критикуя в целом военное руководство, он уже не щадит и фюрера. Его упрекают, прежде всего, в том, что он не принимает решений по главным военным вопросам, и в первую очередь кадровым. В частности, ссылаются на случай с Герингом. Фюрер должен был бы уже давно произвести кадровые перестановки в военной авиации. Поскольку этого не происходит, народ считает, что он или не осведомлен о действительном положении дел, или осведомлен, но не принимает решений, что еще хуже. Однако в донесениях постоянно отмечается, что нынешнее настроение нельзя смешивать с явным пораженчеством. Народ по-прежнему выполняет свои обязанности, и солдат на фронте тоже держится, пока у него для этого остается хоть какая-то возможность. Но таких возможностей становится все меньше — главным образом из-за превосходства противника в воздухе. Воздушный террор, непрерывно обрушивающийся на германскую территорию, полностью лишает народ мужества. Чувствуешь себя таким бессильным, что не знаешь, как помочь ему выбраться из этого. Распространению такого пессимистического настроения среди германского народа способствует, прежде всего, полный паралич транспортного сообщения в Западной Германии.
Когда я возвращаюсь к себе, застаю весь дом погруженным во тьму. Опять нарушена электросеть. Мрачный и несколько меланхоличный вечер. Магда уехала в Дрезден, чтобы навестить госпожу фон Арент. В такие часы можно совсем впасть в уныние, особенно когда постоянно задаешь себе вопрос: как мне осуществить на деле то, что я твердо считаю правильным? Я ощущаю на своих плечах огромное бремя морального и национального долга по отношению к немецкому народу, ибо я один из тех немногих, к кому вообще сейчас прислушивается фюрер. Такую возможность нужно всячески использовать. Но больше того, что я в этом смысле делаю, сделать вообще невозможно.
День наполнен тяжелейшими заботами. Драматические доклады поступают ко мне один за другим, и каждый из них взваливает на меня массу острейших проблем. В этой атмосфере чудесная весенняя погода прямо-таки раздражает. Хочется закрыть маскировочные шторы и спрятаться в четырех стенах.
Вечером показывают новое еженедельное кинообозрение. В нем имеются поистине ужасающие кадры с Западного фронта, которые мы не можем показывать общественности. К примеру, взрывы мостов через Рейн у Кёльна тяжело отзываются в сердце каждого. Глубочайшие душевные муки вызывает вид наших прекрасных городов на левом берегу Рейна, обстреливаемых сейчас нашей же артиллерией.
Сад у рейхсканцелярии выглядит как дикая пустыня. Повсюду груды развалин. Сейчас подземные казематы убежища фюрера дополнительно укрепляются. Фюрер твердо намерен пока что даже при самой критической ситуации оставаться в Берлине. Среди военного окружения фюрера царит атмосфера кораблекрушения; это доказательство того, что фюрер собрал вокруг себя только слабохарактерных людей, на которых он в критическую минуту не может положиться. Все фюреры СС демонстрируют твердость и рвение. Гюнше доложил мне, что он уполномочен руководить обороной правительственного квартала. Я думаю, что смогу на него положиться.
Фюрер намерен вызвать к себе Шпеера сегодня пополудни и поставить его перед очень серьезной альтернативой: либо он должен приспособиться к принципам ведения современной войны, либо фюрер откажется от сотрудничества с ним. С большой горечью он говорит, что лучше бы ему сидеть в доме призрения или уползти под землю, чем поручать строить себе дворцы сотруднику, который подводит его в критическую минуту. Фюрер готов обрушиться на Шпеера с невероятным гневом. Я думаю, что в ближайшие дни Шпееру от него не поздоровится. Более всего фюрер хотел бы, чтобы Шпеер прекратил свои откровенно пораженческие разглагольствования. Шпеер также был в числе тех, кто выступал против выхода из Женевской конвенции. Правда, среди них был и Борман. Сейчас Борман тоже далеко не в лучшей форме. В частности, по вопросу о радикализации наших методов ведения войны он занял совсем не ту позицию, какой я от него, собственно, ожидал. Как я уже подчеркивал, этих людей следует считать наполовину бюргерами. Может быть, они и мыслят по-революционному, но действуют далеко не так. Теперь же к власти нужно привести революционеров. Я обращаю на это внимание фюрера, однако фюрер говорит мне, что в его распоряжении очень немного таких людей.