Все совпадения неслучайны

Он не стал терять ни секунды. К черту репутацию, к черту приличия! Железной хваткой обняв Татьяну за плечи, Сиур со всех ног кинулся к арке. Мгновение – и они упали на изображение звезды под страшный треск и грохот обваливающихся перекрытий, в котором тонули крики людей, звон бьющегося стекла и скрежет металла.

Известково-кирпичная пыль окутала картину гибели ресторана «Халиф» плотными, удушливыми клубами…

Глава 23

Камин не хотел разгораться, и Гортензия сердилась. Наверное, дрова отсырели. Не надо было складывать их в склепе – мертвые не любят, когда нарушают их покой. Но хозяина не переубедишь. Сказал, складывай в склепе – значит, так и придется делать.

«Старые кости давно уже превратились в труху!» – заявил Ардалион Брониславович.

Гортензия не спорила. Отнесла дрова в склеп и сложила там в углах, не задевая каменных надгробий. Мертвых она побаивалась. Кости там или что – лучше не портить с ними отношения. Странные хозяева жили раньше в этом доме… Взять и устроить склеп прямо в саду! Не каждый додумается.

Гортензия ходила по дрова только днем, а по вечерам, когда на крышу склепа падал свет луны, ей становилось до того жутко, что кровь стыла в жилах. Вообще коломенский дом ей не нравился: темный, мрачный и холодный. Две печи и камин едва могли прогреть все комнаты. Приходилось иногда вставать ночью и подкладывать дрова. О газовом отоплении хозяин не желал и слышать. Ему живой огонь подавай!

Сегодня Гортензии нездоровилось. От холода начали ныть суставы – старуха еле поднялась на ноги, когда пламя охватило наконец поленья и те весело затрещали. Голова у нее закружилась, пришлось опереться о стену и приходить в себя. Так и заболеть недолго.

С трудом передвигаясь, она отправилась в темную кухню готовить завтрак хозяину. С утра ему кто-то позвонил, и теперь Ардалион сам не свой – курит трубку за трубкой, задымил всю гостиную. И злой, как гусак! Шипит и шипит, только что не щипается.

Она заглянула в комнату, из которой раздавалось хриплое дыхание хозяина.

– Кофе подавать?

– Не отвлекай меня! Я думаю! – завопил старик, выкатывая красные от злости глаза.

– Ладно…

Она прикрыла дверь и пошатнулась. В глазах ни с того ни с сего потемнело, а сердце сильно заколотилось.

– Куда ты? – взвизгнул Ардалион, осознав, что она уходит. – Неси кофе! Да гляди, чтобы был горячий и с пенкой! Живо!

Гортензия на него не обижалась. Она привыкла к подобному обращению и служила хозяину, как верный пес. Но сегодня принести кофе в гостиную ей не удалось. Голова кружилась, руки и ноги дрожали, и слабость была такая, что она едва не уронила поднос с чашками и кофейником.

– Ну, что с тобой? – потеряв терпение, ворвался в кухню Ардалион Брониславович. – Чего расселась, как на похоронах?

– Нехорошо мне… – прошептала Гортензия пересохшими губами. – Напасть какая-то. Ни рукой, ни ногой пошевелить не могу…

Она прилегла на пестрые подушки. Кухонный сундук часто служил ей кроватью в ненастные морозные ночи, когда в печку постоянно приходилось подкладывать дрова.

Рыжий старикан растерянно выпучил свои глазки-угольки да так и застыл, красный от возбуждения и крайне недовольный поведением Гортензии. Здоровье у нее, несмотря на возраст, было железное. Кости иногда болели на погоду, но у кого в ее-то годы они не болят? А чтобы вот так слечь в самый неподходящий момент…

Видать, тело поизносилось, как и у него. Ардалиону надо было прикладывать изрядные усилия, чтобы преодолевать плохую работу сердца, легких и печени. Неуемный темперамент и постоянные излишества отрицательно сказались на организме. Одышка, тяжесть в боку и прочие неприятности поубавили его прыть. Поэтому для выходов из дому, кроме очень важных и ответственных дел, он использовал Гортензию.

– Надо, чтобы ты сходила на одну встречу, – с сомнением глядя на ее бледное лицо, произнес хозяин.

Старуха даже не пошевелилась в ответ. Она как будто ничего не видела и не слышала.

– Проклятая развалина! – гаркнул Ардалион, вне себя от злости. – Так меня подвести!

Он ринулся вон из кухни, на ходу решая, идти на встречу самому или нет. Идти не хотелось, но жадность точила его, жгла и дергала, как больной зуб, не давая ни минуты покоя. Золото! Это заветное слово делало Ардалиона невменяемым. Он, словно ребенок, не мог ждать, желая немедленно завладеть вожделенной игрушкой. Волшебное мерцание золота сводило его с ума. Неизвестный барыга говорил о слитке! Значит, это не какие-то вульгарные безвкусные кольца, цепочки или прочая дрянь, а первозданная чистота и прелесть солнечного металла. О золото! Сияющие слезы солнца! Ардалион Брониславович ощущал в груди сладкую дрожь, жаждая любоваться слитком, ласкать и лелеять, как женщину. Впрочем, женщина никогда не даст такого полного и совершенного счастья, она никогда не будет принадлежать тебе полностью и целиком, как драгоценный камень или золотой слиток. Она может в любой момент изменить, предать и бросить! А золото… Оно всегда будет греть сердце, подобно вечному светилу.

«Пойду сам! – решил Ардалион. – Посмотрим, что принесет этот барыга!»