Все пропавшие девушки

Пикап вела я. А Тайлер знал. С самого начала. Сумел убедить меня, что вина – не моя. Что с Коринной могло случиться нечто дурное уже после того, как мы покинули проклятый поворот. Тайлер позволил мне поверить в собственную невиновность.

«Коробка» полна ложных показаний, но все они имеют разную силу. Нет ничего опаснее, сильнее, нужнее и важнее для выживания, чем ложь самим себе.

Я ткнула его пальцем в грудь и не произнесла, а почти прорыдала:

– Ты же клялся, что это не я ее убила. Ты клялся, что я ничего плохого не сделала. Клялся…

Тайлер закрыл глаза, стал делать медленные, глубокие вдохи и выдохи. Тянул время. Дарил мне дополнительный миг.

– Это правда. Коринна сама под колеса бросилась. Совершила самоубийство. Даже не сомневайся.

«Всегда есть момент, – объяснял Эверетт, – когда вдруг понимаешь: подзащитный-то твой виноват, еще как виноват. А отступать – поздно».

Для меня такой момент настал, когда я увидела снимки. До этого я утешалась вероятностями. Коринна уехала. Сбежала. Попала под колеса другой машины. Прыгнула.

Она прыгнула.

Я поверила в эту версию. Потому что помнила Кориннин шепот на чертовом колесе. Потому что сама видела, как она шагнула прямо под колеса пикапа. Раскрыв перед нами Кориннину сущность, Ханна Пардо лишь укрепила меня в уверенности. Коринна никогда ничего не предпринимала, предварительно не обдумав со всей тщательностью.

Но за рулем сидела я. Коринна погибла, а расплачиваться предстояло Тайлеру.

– Сваливай отсюда, Ник. Прямо сейчас. Уезжай в Филадельфию. Еще есть время. Не оглядывайся.

Нет. Внезапно я поняла, что нужно делать.

Как вымолить у Кули-Ридж позволение вернуться. Как выплатить самый последний долг.

«Твоя очередь, Ник».

– На ферму Джонсона ты не ездил, Тайлер. Кто твой пикап видел – у того глюки. Ты был здесь. Слушай меня. Слушай и делай все, как я скажу.

* * *

Вой сирен сделался почти невыносимым. Но Тайлер ошибался: время еще было. И я знала, как заставить это время работать на нас. Спасать нас.

Мне словно счет предъявили – с графами и цифрами, как положено.

Десять лет. Такова сумма сделки. Ее установила Коринна – все взвесила и оценила, по полочкам разложила. Эти десять лет я себе отвоевала. Одолжила походя, словно какую-то мелочь, которую и возвращать-то неудобно.

«Плати по счетам, как все платят».

Отцу – за то, что спрятал труп. Джексону – за то, что не простил Коринну. Тайлеру – за дар убеждения.

Все по справедливости. Брала – теперь отдавай. Потому что есть такой гроссбух, куда и хорошее, и дурное записывается. В доме чувствовалось Кориннино присутствие. Как я раньше не замечала? Все эти годы Коринна пролежала здесь. Это было ясно как дважды два.

И еще было совершенно ясно, что я с долгами расплачусь. Но не ради Коринны.

– Иди в душ, Тайлер.

– Ник, слишком поздно…

– Одежду в ванной на пол положи. Лезь в душ.

– Среди бела дня и в чужом доме? Какой смысл? Я проститься заехал.

Я стиснула ему предплечье.

– Знаю. И говорю тебе: иди уже, наконец, в ванную. Доверься мне, Тайлер. Пожалуйста.

Бумажным полотенцем я вытерла грязные следы. Сирены выли совсем близко. Копы ехали к нам. За нами.

– Марш в ванную, – скомандовала я.

И Тайлер повиновался.

Его ботинки я запихнула в папин платяной шкаф – словно они папе и принадлежали. Из тапки достала ключ, сунула в вентиляционное отверстие, насколько руки хватило.

И побежала в ванную. Брюки и рубашка Тайлера валялись на полу. Я сгребла их в кучу, метнулась к стиральной машине. Запихнула внутрь, к своему белью, запустила машину. С прошлой недели в комоде лежали выстиранные Тайлеровы вещи. Я достала их, разбросала в спальне. Разделась сама, дополнила композицию своей одеждой. Вошла в ванную со словами:

– Ну вот, теперь порядок.

Важнее всего то, что они в первый момент увидят. И услышат. Расследование зиждется на первых впечатлениях. Из них же вырастают истории.

Надо, чтобы копы увидели нас с Тайлером, вместе выходящих из ванной. Потому что им прежде всего нужна история.

Им нужен мотив, чтобы прищучить Тайлера. Якобы смерть Аннализы связана с возобновлением наших отношений. Так пусть же ревность станет Аннализиным мотивом.

* * *

В дверь забарабанили, по стенам спальни заплясали красные и синие сполохи полицейских мигалок. Я завернулась в полотенце и велела Тайлеру сделать то же самое. Накинула махровый халат, пошла вниз по лестнице, распахнула дверь. На пороге стояли Марк Стюарт, офицер Фрейз, Джимми Брикс и тот тип из столицы штата, как бишь его? Детектив Чарльз? Неважно. Совершенно неважно.

Повисла тишина. Было слышно, как с моих волос капли на пол падают.

Марк Стюарт покраснел, отвел глаза от халата.

– В чем дело? – заговорила я. – Что-нибудь случилось? С моим отцом, да?!

Тайлер, тоже недосушенный, босой, спускался ко мне, на ходу застегивая джинсы.

– В чем дело?

Как и я, он застыл на ступеньке.

– Что происходит?

– Ник. Тайлер.

Офицер Фрейз кивнул каждому из нас. За его плечом хмурился детектив Чарльз.