Все предельно

В нижнем правом углу. Лишь на мгновение.

Я отправил письмо насчет лучшей полицейской песни и добавил кое-что от себя: другую кривульку.

Я мог бы продолжить отчет, ситуация сдвинулась с мертвой точки и, думаю, все завертится очень быстро, но, полагаю, это небезопасно. Пока я говорил только о себе. Если продолжу, придется говорить о других. Но о двух моментах я не могу не упомянуть.

Во-первых, я сожалею о содеянном, даже о том, что сделал со Шкипером. Если бы мог, вернул бы все назад. Я не знал, что творю. Это жалкое оправдание, но другого у меня нет.

Во-вторых, я обязательно напишу еще одно особое письмо… самое особое.

У меня есть электронный адрес мистера Шарптона. И, что более важно, воспоминание о том, как он поглаживал свой любимый галстук, когда мы сидели в его большом, дорогом «мерседесе». С какой любовью проходился ладонью по шелковым мечам. Так что, как вы понимаете, информации о нем у меня достаточно. Я знаю, что нужно вставить в его письмо, как сделать его предельным. Я могу закрыть глаза и увидеть одно слово, пытающее в темноте под моими веками, пытающее, как огонь в ночи, смертоносное, как стрела, попавшая в глаз, и это единственное слово, которое все и решит, —

ЭКСКАЛИБУР.