Все пиарщики делают это!

– Не совсем, – уточнил Курочкин, – я сам принял решение уйти... в другие сферы. Политика из меня категорически не вышло, как ты понимаешь. Займусь бизнесом, есть у меня кое-какие наметки, кое-какие связи... Пусть только все успокоится после выборов. И вот теперь, Дарья, я должен со всей строгостью тебя спросить: готова ли ты бросить политические технологии, как и говорила, и хотя бы полгода пожить нормальной, богопослушной жизнью недалеко от океана? Мне нужно исчезнуть на время, отдохнуть, набраться сил... Как тебе идея пережить эту зиму в теплых краях – с обыкновенным, скучным, респектабельным, но зато вполне благонадежным человеком?

Счастливое будущее надвигалось со скоростью, которой я не ожидала.

– Ну? – Андрей встряхнул меня для лучшего понимания.

– То есть... то есть... да! Да-да-да!

Я наконец выпустила Курочкина и оглянулась. Кованый фонарь над крыльцом светил как ни в чем не бывало. Васька давно ускользнула обратно в дом. Ни рук, ни ног я, оказывается, уже практически не чувствовала.

Нелегко наше политконсультантское счастье.

Но, как всякое счастье, прекрасно.

* * *

Предварительные результаты выборов Президента стали известны нам к четырем часам ночи.

Масонский замысел провалился, страна перешла в цепкие руки настоящего кремлевского «назначенца» – Биронов уверенно победил в первом туре. Правда, в Северской области результаты у него были самые скромные – сорок два процента голосов. Петров занял почетное второе место и получил все шансы остаться в кабинете министров – по слухам, он радовался, как дитя. Перцелю, в отличие от Курочкина, удалось сохранить свое теплое местечко в министерстве, хотя, конечно, не в должности замминистра, как ему обещали друзья-масоны.

Но все это уже не имело ко мне отношения. Я несколько раз за ночь просыпалась, чтобы найти рядом Курочкина. И его запах не казался мне чужим, а это много значит...

Так закончились выборы. Разочарования не было.

Было опустошение. Вполне естественное чувство после разорения чужих гнезд. Но и оно скоро пройдет.

Наутро Курочкин опять исчез – посовещаться напоследок с Перцелем и Гариком. А нам поручили подготовить к вечеру прощальную вечеринку. Ответственными за праздник, как обычно, назначили Митю, нас с Васькой и Григорьянца.

– Мы просто обязаны прикоснуться к высокому искусству! «Артисты филармонии – труженикам села» – вот как я это себе вижу! – вопил Григорьянц. – Готические декорации, вот тут, у камина, на переднем плане виолончель, а в ней – топор! Символично, согласитесь? Я могу прямо сейчас позвать людей...

– Давайте сначала позовем уборщиц, – нахмурилась Васька, – чтобы разгребли весь этот многодневный бардак в доме.

Предложение приняли единогласно.

За спиртным Митя ездил дважды, причем бутылками забивал не только багажник машины, но и заднее сиденье.

– Может, мужской стриптиз заказать?

– Гарик из скупости сам на стол танцевать полезет, лишь бы денег не платить...

– Нетушки! Мы ему лучше сами приплатим, лишь бы не танцевал!

– Интересно, Тимур успеет приехать из Полонска?

– Вряд ли, – нахмурился Митя. – Мне, кстати, вчера звонила девушка, которая снимала для него квартиру, спрашивала, нельзя ли принять меры. В квартире разруха, все переломано, хозяйка в истерике, а Тимур в объебосе.

– А ты?

– А что я?.. Говорю, вынесем ему выговор по партийной линии... исключим из комсомольской дружины.

– Все, пора менять местные номера телефонов на домашние. А то сейчас начнется: где мои фарфоровые слоники с камина, где моя поруганная честь...

– Вот завтра и поменяем, – кивнула Васька, улыбаясь чему-то внутри себя.

А к вечеру мы заперлись в комнате и занялись преображением. Васька нарядилась в шелковую, небесных оттенков тунику, умиротворенно щебеча что-то о токсикозе беременных, гормонах счастья и детских кроватках.

Я вытащила из чемодана роскошное платье совершенно неописуемого оттенка, то ли серебристо-персикового, то ли золотисто-серого, с открытой спиной и еще какими-то элементами красивой жизни. Оно специально дожидалось окончания выборов и финальной вечеринки – мы с ним вместе дождались окончания выборов.

В общем-то, я и Василиса были бесподобны. И счастливы. Я осторожно потрогала Васькины локоны и подумала – можно будет привыкнуть и к беременной Василисе. В конце концов, Славкина жена Маша родила уже четверых детей и осталась человеком. Мы не боимся перемен. Ведь привыкали мы как-то до сегодняшнего дня к новым городам, часовым поясам и кандидатам.

Но бывают перемены гораздо более фатальные. Например, Васька вычитала сегодня в Интернете, что до десятой недели внутриутробного развития все мы имели хвост. Хвост! А потом как-то привыкли жить без хвоста... После этого разве стоит бояться каких-то еще перемен?

Мы спустились в зал, как на бал. Держась за руки.

Я даже не отследила, насколько потрясены мужчины нашей неземной красотой. Я с тихой печалью, как всегда в конце выборов, рассматривала всех. Прощалась.

Вот наш Гарик, как всегда, не выпускает из рук мобильник и кричит кому-то: