Все оттенки черного

«Она опять исчезла. Опять! Почему она так жестоко играет со мной?»

Константин даже не задумывался над тем, как Анне удается исчезать, не оставляя никаких следов, буквально растворяясь в воздухе. Почему ее видит только он?

Ее черные глаза, зовущие ярко-красные губы, пышные волосы, точеная шея… Куприянов почувствовал, как на него накатывает горячая и дикая волна пронзительного желания.

— Кофе!

«Самое время!»

Секретарша, не глядя на шефа, поставила поднос на стол.

— Маргарита Викторовна, ну простите меня, пожалуйста. Нашло что-то.

— Я все понимаю, Константин Федорович.

«Старая дура!»

Куприянов сделал большой глоток, обжегся, отставил кружку и вытащил из кармана черную пластиковую карточку. Кроме четок, она была единственным реальным подтверждением существования Анны. Изящная, отделанная золотом, карточка выглядела очень солидно и весомо. На внешней стороне готическим шрифтом: «Заведение Мрака». На внутренней: тонкая магнитная ленточка, золотой чип и адрес. Никакой лишней информации.

«В полночь».

Грудной, с легкой хрипотцой голос Анны прозвучал в голове Куприянова. Прозвучал настолько реально, что он даже вздрогнул и обернулся, но в кабинете было пусто.

«Заведение Мрака». Какое странное название. Константин усмехнулся, и его взгляд случайно упал на фотографию на столе. Старую фотографию. Косте она нравилась больше всех, которые накопились у них с Верой за многие годы, и даже когда родились дети, он не сменил ее на своем рабочем столе, оставшись верным этому старому клочку фотобумаги. Костя взял фотографию в правую руку. Париж, он и Вера на Эйфелевой башне, под их ногами расстилается древний город, город влюбленных и счастливых. И они, влюбленные и счастливые, и молодые, и вся жизнь лежит у их ног, подобно парижским улицам. Вера склонила голову к его плечу, его рука на ее талии, они улыбаются.

«Они».

Куприянов не поймал себя на мысли, что впервые в жизни, глядя на эту фотографию, он подумал: «они», как будто речь шла о посторонних людях. Не поймал. Но машинально улыбнулся, глядя на старую фотографию, подержал еще немного в руке, а затем вернул на стол, и, откинувшись на спинку кресла, задумчиво повертел в руке черную клубную карточку «Заведения Мрака».

«В полночь».

Константин снял телефонную трубку и набрал мобильный Веры:

— Привет, Звездочка, как у тебя дела?

— Неплохо, — весело ответила жена. — Мы готовим тебе маленький сюрприз.

«Еще один? — скривился Куприянов. — Расскажет, каким образом она исцарапала свое тело? Или снова будет немытая и с ужасной краской на лице?»

— Сегодня?

— У тебя дела? — Голос Веры погрустнел, и на мгновение Константин едва не отказался от своих планов.

Но черная карточка приказывала.

— Да, сегодня вечером я вылетаю в Питер, там будет Карсон из «Де Бирс». Мне нужна эта встреча.

— Обязательно нужна? — В голосе Веры послышались тоскливые нотки. — А когда он приедет в Москву? Или слетать к нему…

— Звездочка, ну что значит слетать к нему? — устало вздохнул Куприянов. — Это же потерянный день, а так всего лишь одна ночь. Завтра я опять буду на работе.

— Я понимаю, — Вера помолчала. — Значит, до завтра?

— Да, целую.

Константин бросил трубку и откинулся на спинку кресла. Анна, прекрасная черноглазая Анна мелькнула перед его глазами. Она улыбалась, и Куприянов улыбнулся ей в ответ.

«В полночь».

О том, что тринадцать лет назад, в этот самый день родился его сын, Костя не вспомнил.

Лазарь

Все утро Лазарь провел в офисе клана Гангрел, просматривал список выполненных контрактов, фиксируя все подозрительные детали и отмечая всех масанов, слишком долго не имевших официального разрешения на высушивание. Таких набралось довольно много: в последнее время активность в городе уменьшилась. И только ближе к вечеру епископ направился туда, куда стремилось его сердце.

Шарлотта Малкавиан.

Тяжелый шлем, перчатки, наглухо застегнутая одежда, пусть в такую жару они и вызывали удивленные взгляды москвичей, зато надежно защищали его от убийственных лучей солнца. «Харлей» летел по улицам.

«У меня есть подарок для тебя, моя любовь».

В должности епископа имеются определенные преимущества. Под свое убежище Лазарь занял целый четырехэтажный склад, принадлежащий клану Гангрел. Первые три уровня предназначались для впавших в Спячку масанов и хранения, в случае необходимости, запасов донорской крови. Сейчас они пустовали, и никто не тревожил покой епископа. Лазарь прямо на мотоцикле въехал в грузовой лифт и нажал кнопку подъема.

Он так соскучился.

Четвертый этаж полностью принадлежал ему. Лазарь выехал из лифта, площадка это позволяла, остановил «Харлей» и снял тяжелый шлем — окон в помещении не было.

— Шарлотта!

Ему никто не ответил.

Справа, из оранжереи долетел легкий аромат — розы Малкавиан. Только члены этого клана умели выращивать такие прекрасные цветы: бархатистые, густого красного цвета, словно впитавшие в себя кровь всех жертв масанов. Малкавианы обожали свои розы, и ни одно их убежище не обходилось без оранжереи.

— Шарлотта!