Все могло быть иначе

Кэрли вошла в дом, опустила собаку на стул и вдруг заметила, что на рождественской елке кто-то включил разноцветные лампочки. Машинально она прошла через комнату, чтобы выключить эту иллюминацию. Под елкой лежало несколько коробочек. Вчера ночью этих подарков здесь еще не было. Удивляясь их неожиданному появлению, она нагнулась, чтобы получше рассмотреть их. Кэрли сразу же узнала руку дочери, даже не глядя на надписи. Она взяла маленькую коробку с именем Эрика на этикетке и провела пальцами по ленте бантика. Они с Андреа всегда ходили за рождественскими покупками вместе. Это была такая же традиция, как и рождественский венок на входной двери. В подготовке к Рождеству у каждого из их семьи была своя роль. Ее Собственные воспоминания об этом празднике омрачались упрямством отца, который в то время предпочитал ходить по гостям и сильно напиваться. Вместо того, чтобы почитать своей дочери святочную сказку, Франк Стронг каждый год терроризировал ее рассказами о Санте Клаусе, который только и поджидал, когда плохие маленькие девочки заснут, и тогда проникал к ним в комнату и отрезал косы. Отец не позволял себе ничего подобного только если мама была поблизости. Лишь спустя год после смерти отца Кэрли рассказала все матери. Барбара тогда даже всплакнула.

Кэрли положила на место подарок для Эрика и взяла другой. Она отогнула этикетку и увидела имя Шона, написанное решительным почерком Андреа. Очень осторожно Кэрли положила коробочку обратно под елку. Андреа поздравила всех — даже дедушку и бабушку Хэргроув — всех кроме нее. Пытаться намеренно обидеть кого-то — подобного никогда не замечалось в характере Андреа, и это казалось невероятным. Кэрли заплакала. Ее раздирали противоречивые чувства: облегчение, что дочка нашла хоть какой-то выход для собственного гнева, и отчаяние, что мишенью для этого явилась она.

Англия — это ведь не больше одного-двух месяцев в их жизни. Для Андреа — убежище, где она сможет разобраться с постигшим ее предательством, для Кэрли — время успокоиться, чтобы снова быть способной обратить все свои силы и внимание на Итена, Эрика и Шона, восстановив хотя бы видимость нормальной жизни.

Она положила последний подарок на место и пошла на кухню, где ее ждали немытые тарелки. Бросив взгляд на часы, Кэрли быстро подсчитала в уме. Прошло уже четыре часа, как самолет Андреа вылетел из аэропорта. Если предположить, что самолет из Нью-Йорка также вылетел вовремя, то девочка должна быть сейчас где-то над Атлантикой. Два перелета, одна посадка, впереди еще одно приземление, и дочь будет на земле, в безопасности.

Кэрли наполнила раковину мыльной водой, рассчитывая успокоиться за обыденной работой. Она убрала со стола и вымыла тарелки. Кэрли выходила из кухни, и вдруг наступил тот краткий миг, когда случайно оглянувшись назад, она вдруг поняла, что все не так трагично, как представлялось раньше. Сейчас она остро нуждалась в чем-то, чему могла бы поверить, неважно, насколько эта вера зыбка и бесперспективна.

Кэрли бесцельно бродила по пустому дому в поисках занятия. Наконец, ничего не придумав, она надела пальто и вышла на улицу. Пробродив наугад более часа, она вдруг обнаружила, что направляется к мельнице. Кэрли остановилась и посмотрела вдоль сельской, редко используемой дороги. Мельница показалась ей теплым, ярко освещенным местом, предлагающим уют, защиту и приятные воспоминания. Это было очень соблазнительно. Там Кэрли сможет на несколько часов уйти от реальности.

Но это ли ей нужно?

Может быть, будет лучше посмотреть на вещи проще? Может быть, настало время прекратить терзать себя в своем несчастье?

Кэрли повернулась и пошла обратно к городу. Проходя мимо «Синдиз-кафе», она посмотрела на часы. Успеет ли она выпить чашку кофе и прийти домой, опередив мужа и сыновей? Ей хотелось вернуться домой раньше них, чтобы избежать вопросов — где была, как провела время и прочее. Кэрли поколебалась некоторое время, потом, когда машин стало меньше, перебежала улицу. Она вошла в кафе, заказала кофе и яблочный пирог. Затем, оглядевшись, села за один из столиков. В зале тихо звучала грустная мелодия одной из песен Гарта Брукса.

Кэрли старалась не слушать музыку. Она обратила все внимание на официантку. Когда женщина в розовой униформе ушла на кухню за пирогом, внимание Кэрли переключилось на часы, висевшие над кассой. Со времени отъезда Андреа прошло около пяти с половиной часов. Не так уж и много, если сравнить со временем, которое она каждый день проводила в школе. Сейчас она только что пришла бы из школы.

С часов Кэрли перевела взгляд на различные надписи и картины, висевшие в зале. Под одной из них на стене был телефонный автомат. Казалось, прошла вечность, прежде чем ее взгляд остановился на телефоне. Без долгих раздумий Кэрли встала, подошла к телефону и набрала номер, который запомнила еще несколько недель назад. В последнюю минуту она догадалась набрать номер телефона матери для оплаты разговора.