Все лучшее – детям

В ответ была полная тишина – корабль находился за горизонтом. Посмотрев на часы, стало понятно, что еще минут десять связи не будет, а пятно надо было исследовать прямо сейчас, вдруг оно исчезнет. Надевая скафандр и наспех проверяя заправку баллонов, батарей и его работоспособность, я выдавил остатки тюбика в себя и, отбросив его в сторону, загерметизировал скафандр. Лазерная установка так и осталась невостребованной в этом полете, да никто на нее особо и не рассчитывал, особенно, учитывая что смогли сделать другие инструменты. Как и предполагалось, корабль теперь висел всего в пяти метрах от диска, и стало отчетливо видно, что это не пятно, а ниша. В диске появилась ниша, размером метра два в ширину, и это явно не последствия его ударов молотком и не царапины от пилы.

Выйдя в открытый космос, я чуть оттолкнувшись ногами, медленно поплыл в сторону диска. С резким шипением двигатели скафандра выбрасывали газ вперед, сбрасывая скорость перед самой поверхностью. Наконец, башмаки, как и в первый раз, коснулись обода и закрепились магнитами. Обернувшись, чтобы убедиться, что камеры внешнего обзора наблюдают за действиями с корабля, я помахал рукой.

– Земля, это Павел, чувствую себя хорошо, тревожности и волнения нет, нахожусь на торце объекта возле образовавшегося проема. Проем около двух метров в поперечнике и примерно столько же в высоту, представляет собой вдавленный квадрат со скругленными углами. Вдавленность образует глубокий тоннель, направляюсь внутрь. Поверхность тоннеля выглядит точно так же как обшивка, наблюдаю стену в конце тоннеля. – Сказал я, зная что если с Земли не смогут со мной связаться, то прослушают эту запись.

Сделав несколько шагов, я вдруг почувствовал то, чего быть не могло – притяжение! Сняв с пояса молоток, я отпустил его, тот медленно упал к моим ногам, я наклонился и подняв молоток, закрепил его обратно на поясе – выходит не показалось и это действительно слабое притяжение. Идти стало тяжелее, все же скафандр для открытого космоса не рассчитан на комфортное перемещение, пусть даже и при низкой гравитации. Подойдя к стене, я протянул руку и коснулся ее. Если кто-то спросил бы меня, зачем я это сделал, то мне нечего было бы сказать, у меня не было внятного ответа. В тот момент мне просто показалось, что так надо сделать, что все так делают. Свет, что пробивался в тоннель снаружи, внезапно померк, корпус позади сомкнулся и я оказался в полной темноте, подсвеченной лишь фонарями шлема. “Ну вот и все”, – мелькнула короткая мысль. А затем, стена прямо передо мной исчезла, она не отодвинулась, не сложилась, а просто пропала, словно ее никогда и не было.

Впереди, примерно в метре от того места, где только что была стена, находился постамент высотой в метр, напоминавший высокую тумбочку из армейского прошлого или фундамент для невысокого памятника. Формой он был ближе всего к параллелепипеду, однако по бокам имелся какой-то странный геометрический рисунок, в стиле геометрического авангардизма. За постаментом было зеркало, но не обычное, оно было жидкое! Будто кто-то налил ртути в ванночку, а затем поставил ее вертикально. Поверхность зеркала чуть заметно колыхалась, словно рябь на пруду в парке. Я подошел к постаменту и ощупал его руками. Сейчас этот вездесущий белоснежный материал больше всего напоминал не пластик или металл, а камень.

Затем, я протянул руку к зеркалу, первому не белоснежному объекту, и заметил, что отражение в зеркале не совсем обычное. Когда я протягивал вперед свою правую руку, то видел ее отражение слева, словно это было не зеркало, а трансляция с невидимой камеры. Решив проверить это, я выставил вперед один палец и медленно ткнул им в центр зеркальной поверхности и готов был поклясться, что уперся в собственный палец, в точно такую же перчатку из резины, а не твердую поверхность стекла или металла. Отдернув руку и пустив мелкую рябь по поверхности, я присмотрелся к отражению, оно было точной копией меня, за тем исключением, что левая часть была справа, а правая слева. Медленно просовывая руку в зеркальную поверхность справа, я наблюдал, как слева от меня точно такая же рука в перчатке высовывается из зеркала. Мне стало жутковато от такой картины, и я выдернул свою руку, пристально рассматривая ее. Никаких ощущений не было, казалось, что опускаешь руку в воду или во что-то мягкое и жидкое, но никак не в зеркало.