Все изменяет тебе

— Они не посмеют сделать этого! — сказал Джон Саймон. — Вся страна возмутится, если они позволят себе это. Теперь уж не те времена, когда им приходилось иметь дело от силы с какой — нибудь дюжиной — другой рабочих.

— Я еще и сейчас говорю, — сказал Уилфи Баньон, — что любой склад оружия, любого оружия, в руках сильного противника стоит целой горы доказательств и воззваний. Люди из южных долин собирались было напасть на местные гарнизоны по радиусу в сорок миль и овладеть достаточным количеством оружия, для того чтобы заставить хозяев считаться с нашими требованиями. Но именно Джон Саймон и объявил их план несостоятельным. Он находит, что это было бы безумием.

— Так оно и есть, Уилфи. Стоило бы только Пенбори мигнуть Джервису, и он отыскал бы подходящие статьи закона о нарушении общественного спокойствия. Вот тут — то и была б нам крышка! Горнозаводчики высоко ценят короля, и король, разумеется, признателен за это горнозаводчикам. Назавтра же после того, как нас окрестили бы вооруженными мятежниками, мы заполучили бы против себя тысячу солдат и всеобщую уверенность в том, что мы и вправду опасные гады, и не успели бы мы оглянуться, как были бы стерты в порошок. Убивать — не наше дело!

— А быть убитыми?

— Об этом мы подумаем, когда это станет фактом. Видел ли кто — нибудь из вас Эдди Парра?

— Нет еще. Зачем он тебе понадобился?

— Я послал ему весточку, просил вернуться сегодня сюда. Не знает ли кто — нибудь, где он?

— Позавчера он был в одном из поселков к западу от Годбори. Но ты ведь знаешь Эдди — у этого дьявола никогда не угадаешь, где он вынырнет в следующий раз.

— Чудак он, этот Эдди!

Кэтрин принесла несколько чашек с чаем и поставила их на стол.

— Надо вам глотнуть чего — нибудь горяченького перед дорогой. Садитесь, друзья, за стол и пейте.

— Ты тоже один из связистов? — спросил я у Джона Саймона.

— Конечно.

— Берегись. За тобой установят особую слежку. Не успели еще солдаты явиться сюда, как они расставили патрули на всем участке между Мунли и твоим домом. Они набросятся на тебя, как только ты покажешься. Не понимаю, почему, собственно, они до сих пор не пожаловали сюда, чтобы взять тебя.

— Они, может быть, хотят сначала разведать, во что выльется сопротивление. Нет им смысла посадить меня за решетку раньше, чем км станут известны имена других вожаков и их планы.

Я отошел с моим чаем в угол, и Уилфи Баньон присоединился ко мне. Уилфи никогда до конца не верил, что я на что — нибудь годен, и ясно было, что теперь он даже больше, чем обычно, сомневается в моей устойчивости. Пока мы так стояли, готовые встретить любые неожиданности, я лишний раз убедился в том, что Уилфи все еще относится ко мне, как к совершенно постороннему человеку.

— Уилфи, — сказал я, сморщив лицо от первого глотка крепкого горьковатого чая, — помнишь, что ты рассказывал мне о твоем брате Сэме?

— Помню.

— Я выпытал у Лимюэла все. Накачал его элем, и это развязало ему язык. Спасибо элю. Как ты и говорил, он и эта старая кляча Флосс сообща приложили к этому руку.

— Нам незачем спаивать Лимюэла элем, чтобы выведать у него такие вещи. У нас, мунлийцев, и без того достаточно острый нюх, чтобы знать, где пахнет преступлением. Но я рад, что и ты убедился наконец в достоверности этих фактов. Ты, пожалуй, и сам станешь теперь поменьше вертеть хвостом перед хозяевами и втираться к ним в доверие с помощью такой пустяковины, как арфа. Почему ты вдруг вспомнил о Сами?

— Они притащили сюда вчера тело Бледжли.

— И что же?

— Я вот о чем думаю: Радклифф и его дружки рады бы найти, что припаять Джону Саймону. Все эти разговорчики о моральной силе и вселенские сборища где — то в горах по типу безобидных сельских хоров недостаточно тяжкие преступления для тех целей, которые они преследуют. Сначала они установят, что Бледжли убит; да н не трудно убедиться, что он умер не от простуды. А потом они найдут кучу лимюэлов, которые покажут, что они видали, как Джон Саймон произвел эту операцию над Бледжли.

— Нет, это невозможно!

— Почему ты так уверен?

— Да потому, что как только на любую невинную личность взвалят обвинение в убийстве Бледжли, виновный недолго думая выступит вперед и будет очень счастлив поступить так и очень горд этим. Зря беспокоишься, арфист. Думай только о том, что нам предстоит в ближайшие часы.

Мы подошли к столу и сели рядом с другими. Как только покончили с чаем, все взялись за свои шляпы и палки и вышли на крыльцо.

— Держитесь подальше от Мунли и от всех хорошо знакомых дорог, — приказал Джон Саймон. — Выбирайте тропы повыше и ни с кем не заговаривайте в пути.

— А как насчет солдат, которых мы встретим на этой Тропинке?

— Я поручил малышу Ленни Фостеру повалять дурака и поводить их за нос. Солдаты будут слишком заняты погоней за Ленни и попыткой выгнать его из чащи, чтобы заметить нас.

Джон Саймон пожелал своим товарищам удачи, и они быстро стали взбираться вверх. Бросив несколько слов Кэтрин, Джон Саймон последовал за ними. Мы помахали им на прощанье и вернулись в дом. Пришел Дэви и уселся перед камином, рядом с матерью.