Все имеет свою цену

— У меня есть номер ее телефона. Я позвоню ей и скажу о своем решении. — Мисс Агата остановилась, и Сандре вдруг показалось, что она увидела слезы на глазах старой дамы. — Какой позор, что мне приходится исключать одну из девочек Дюран из Веллингтона.

— Я не Дюран, — сказала упрямо Сандра. — Я Вейл.

В глазах мисс Агаты больше не было и намека на слезы, и она взглянула на Сандру с насмешливой улыбочкой.

— Дорогая моя, боюсь, что это истинная правда.

* * *

Когда Гизелла положила телефонную трубку, руки ее дрожали. Она глубоко вздохнула, пытаясь освободиться от ощущения, что это она — школьница, и именно ее только что вызывали на ковер к мисс Агате. Сначала Сандра, когда ей исполнилось двенадцать лет, умоляла разрешить ей учиться в Веллингтоне, и даже пошла на то, чтобы заручиться поддержкой тети Алекс, а затем она потратила четыре года, делая все от нее зависящее, чтобы ее исключили. И наконец ей это удалось.

— Что случилось? — спросил Тру с другого края кровати.

Гизелла повернулась к нему, подумав мимоходом, что он выглядит крайне неуместно на этих отороченных кружевом простынях. Зачем она настояла на том, чтобы эту квартиру декорировали с такой подчеркнутой женственностью, хотя она знала, что в Париже у них будет рай для двоих? Она склонилась к нему и прижалась щекой к его обнаженной груди.

— После того, как мы занимались любовью, я чувствую свой запах на твоей коже.

Он приподнял ее голову, чтобы заглянуть в глаза.

— Что-нибудь с Сандрой? Я это понял из разговора.

Гизелла состроила гримасу.

— Ее вышвырнули из Веллингтона. Она подделала фамилию на чьем-то сочинении.

Тру скатился с постели, закутавшись в простыню.

— Что ты делаешь? — спросила Гизелла, когда он встал.

— Ты будешь упаковывать вещи. Я буду только мешать.

Гизелла откинула голову на подушку. Она все еще выглядела прекрасно. Она видела это по его глазам.

— Я никуда не собираюсь.

Впервые со времени их знакомства Тру показался смущенным.

— А как же Сандра? Ты захочешь быть там.

— Зачем?

— Поговорить с ней. Утешить ее. В данный момент она нуждается в тебе больше, чем я.

— Какие у тебя основания думать, что она примет от меня какие-то утешения, Тру? В течение девяти лет она отвергала всякую мою попытку к сближению. А я приехала в Париж на три месяца не только затем, чтобы спать с тобой. На этой неделе у меня назначено несколько важных встреч. Мне потребовалось больше года, чтобы организовать их.

— Эти встречи важнее, чем твоя дочь?

— У меня больше нет дочери. Твоя сестра позаботилась об этом. О да, — сказала она прежде, чем он смог что-нибудь возразить. — Ты посодействовал мне в получении опеки над дочерью. Но было поздно. Твоя семья украла ее у меня. Теперь у меня осталась только моя компания. И я не намерена позволять, чтобы проделки школьницы отнимали время у моей предпринимательской деятельности.

— Не могу поверить, что слышу такое от тебя. Если ты действительно так считаешь, то ты не та женщина, за которую я тебя принимал. Поезжай к своей дочери, Гизелла. Ты ей нужна.

Гизелла встала и взяла халат.

— Позволь мне спросить тебя кое о чем. Почему ты всегда отказывался помочь мне получить развод у Чарльза?

— Одно к другому не имеет никакого отношения.

— Еще как имеет! Когда ты посылаешь меня к дочери, я не верю тебе, Тру. Возможно, ты этого не сознаешь, но ты всегда инстинктивно ставишь на первое место свою семью. Именно поэтому ты не хочешь, чтобы я развелась с Чарльзом. Именно поэтому ты хочешь, чтобы я бросила все, над чем работала весь прошлый год, и помчалась утешать Сандру. Не из-за меня и даже не из-за Сандры, а только лишь потому, что так было бы удобнее Вейлам. Ну что ж, я не хочу делать то, что удобнее Вейлам. Я хочу поступать так, как удобнее для меня!

Снова зазвонил телефон. Гизелла посмотрела на Тру. Он продолжал одеваться. Она подняла трубку.

— Орлена? — Она взглянула на сердитое лицо Тру. — Нет, ничего важного.

— В следующем месяце я устраиваю небольшой прием на своей вилле в Болье. — Графиня начала перечислять имена своих гостей.

Гизелла слушала вполуха, наблюдая, как Тру собирает свои вещи. Он пристально посмотрел на нее, потом повернулся и вышел из спальни. Мгновение спустя она услышала, как хлопнула входная дверь.

Гизелла провела рукой по глазам, но даже намека на слезы не слышалось в ее голосе, когда она сказала графине:

— Позвольте, я сверюсь с расписанием моих деловых встреч, а потом перезвоню вам.

* * *

Хэллоран зажал уши руками, но пронзительный голос Шейлы и рокочущий бас Кифа проникали сквозь эту преграду. Вдобавок ко всему этому гаму в своей комнате плакала Дорин. Плакала она так жалобно, что сердце разрывалось на части, однако родители не обращали на нее никакого внимания.

— Хватит! — заорал Хэллоран. — Ведь вы не слушаете друг друга!

— А тебе какое дело? — рявкнул в ответ Киф. — Если бы у тебя была дочь, ты бы понимал, Пат.

— Как ты можешь возражать против такого хорошего привлекательного мальчика, как Хавьер? — спрашивала Шейла у мужа.

— Он пуэрториканец. Иностранец. Я даже имя его не могу произнести! — выкрикнул Киф.