Все и побыстрее

Отец говорил без остановки, но Гоноре, которая не верила ни одному его слову, удалось воскликнуть:

— Папа, как чудесно! Ты опять будешь работать по своей специальности.

— Более того, я буду главным редактором.

— Прямо как в сказке. Папа, почему бы тебе не принять ванну, а я пока вскипячу чайник? Хорошим чаем мы отпразднуем твою удачу.

Вымытый и выбритый, одетый в чистую рубашку, Ленглей сидел за столом и жадно ел бутерброды с рыбным паштетом, запивая их крепким чаем. Не переставая жевать, он увлеченно рассказывал дочери, как новый издатель ценит его, однако старался не говорить, в чем будет заключаться его работа и где она находится.

Джоселин и Кристал пришли домой вместе: они столкнулись на улице.

Не дав им раскрыть рта, Гонора радостно закричала:

— У папы хорошие новости! Он опять будет работать в издательстве!

Целуя дочерей и не давая им вставить ни слова, Ленглей скороговоркой говорил о своей новой работе.

Все были счастливы.

— Кристал, Гонора, садитесь поближе ко мне. Джосс, иди сюда, — Ленглей похлопал себя по колену. Когда худенькая девочка угнездилась у него на коленях, Ленглей произнес:

— Нам надо серьезно поговорить.

— Все хорошо, папа, — сказала Кристал, — теперь мы знаем, почему ты так задержался. Тебе надо отдохнуть.

— Да, — подтвердила Джоселин, протирая очки рубашкой отца, — не беспокойся о нас, папа.

— Я хочу поговорить с вами о предложении вашего дяди. — Ленглей был полон решимости. — Я хорошо все обдумал.

— Ты решил, что мы все переедем в его мавзолей? — спросила Джоселин.

— Нет, детка. Вашему отцу необходимо сосредоточить всю свою энергию на новой работе. Начинать новое дело — очень тяжелая задача. У меня совсем не будет свободного времени, поэтому вам пока лучше пожить у дяди.

— Без тебя? — захныкала Джоселин.

— Я буду очень занят, — повторил Ленглей.

— Папа, мы не будем тебе обузой, — заметила Гонора. — Я по-прежнему буду работать.

Ленглей вздрогнул, как от удара.

— Ты должна поступить в университет.

— Но мы не можем жить без тебя, — начала плакать Джоселин.

— Я помню, как мне было плохо без тебя во время войны, — закричала Кристал. — Пожалуйста, папа, не разбивай семью. Я этого не вынесу.

— О чем вы, девочки, беспокоитесь? Я ведь буду не в Рейкьявике. Я буду навещать вас по воскресеньям, мои зверушки. Я должен быть уверен, что у вас все в порядке, иначе я не смогу сосредоточиться на новой работе. — Ленглей старался казаться веселым, но его худое лицо было бледным и несчастным.

— Папа, мы не поедем к Гидеону без тебя, — в глазах Кристал появились слезы, — и давай больше не будем говорить об этом. — Ей так хотелось, чтобы Гидеон осчастливил их всех без исключения, и сейчас она чувствовала себя виноватой и подавленной.

— На этот раз Кристал совершенно права, — заметила Джоселин. — Мы должны стоять друг за друга.

— Перестаньте со мной спорить, цыплятки. Я принял твердое решение, — голос Ленглея сорвался.

Наступила тишина, затем Кристал спросила:

— А сколько времени тебе понадобится, чтобы наладить издательское дело?

— Да, папа, скажи нам хотя бы примерно, сколько времени мы будем жить у Гидеона? — Джоселин спрятала худенькое личико у отца на груди.

— Самое большее несколько месяцев, — последовал ответ.

— Тогда о чем мы спорим? — спросила Кристал. — Время пролетит незаметно, и к осени мы опять будем вместе.

— Совершенно верно. Рассматривайте нашу разлуку как долгие летние каникулы. А теперь идите сюда.

Последовал семейный ритуал: обняв друг друга за плечи, они прижались головами — седые, черные, золотые и пепельные волосы слились, образуя причудливое цветовое пятно.

Глава 10

Жизнь в большом некрасивом доме на Клей-стрит не оправдала радужных надежд Кристал.

Она мечтала, что в доме Гидеона будет собираться вся золотая молодежь Сан-Франциско, но этого не случилось. Ленглей, стараясь воспитывать дочерей в строгости, все же давал им некоторую свободу. Гидеон придерживался более суровых правил поведения для своих подопечных. Он самолично изложил их на бумаге и вручил миссис Экберг. Эта маленькая нервная особа, постоянно глотающая какие-то таблетки, как выяснилось позже, вовсе не устраивала первый выход в свет Имоджин, а была просто-напросто секретарем миссис Бурдеттс по связям с общественностью. Боясь потерять работу, она пунктуально выполняла все предписания своего нового хозяина. Рухнули надежды Кристал и относительно знакомства с богатым молодым человеком. Гидеон никого не приглашал к себе в дом. Если ему случалось взять трубку, когда звонили Кристал, он начинал подробно выяснять, кто звонит и зачем. Городские мальчишки из бедных семей, которые раньше бегали за Кристал, теперь не осмеливались подойти к ней — она жила в большом доме и была слишком хороша для них. Телефон звонил все реже и реже.