Все до последнего страхи

– Агент Келлер пришла к нам по делу о гибели семьи Пайн. Ради травли в Интернете ей бы даже в голову не пришло лететь через всю страну. Но в рамках расследования ФБР она обнаружила эти сообщения, направленные Мэгги Пайн, причем перед самой ее смертью.

– Все так, – перехватила у нее эстафету Келлер. – Проблемы травли в Интернете разбирают в школе. Но вот попытка изнасилования…

– Попытка изнасилования? – выплюнул Хатчинсон-старший.

– Свидетели утверждают, что ваш сын уединился с Мэгги Пайн на той вечеринке – вечеринке с алкоголем у вас дома перед весенними каникулами, – а потом та убежала вся в слезах. А с помощью этих анонимных сообщений ее, по всей видимости, пытались запугать, чтобы она никому не рассказала о случившемся.

Келлер посмотрела на отца парня, вцепившегося в воротник своей белоснежной рубашки и сидевшего стиснув зубы. У него было точно такое же лицо, как и у сына, только на тридцать лет старше – чуть опухшее, но такое же надменное. Агент предпочла бы поговорить с матерью. Если эти послания в адрес Мэгги Пайн ее не встревожат, у парня нет ни малейшей надежды.

– У вас нет никаких доказательств, – отрезал отец Эрика, агрессивно пережевывая во рту жвачку.

Келлер поняла, что легким сегодняшний день точно не будет.

– И это весь ваш ответ? Другого урока вы ему преподать не хотите?

– Какой я хочу преподать урок сыну, не ваше собачье дело. – Хатчинсон злобно глянул на Флауэрс. – Это возмутительно, Барбара.

Из груди Келлер вырвался вздох.

– Вы правы. У меня нет оснований не только для ареста, но даже для задержания вашего сына. Зато вполне достаточно, чтобы позвонить в его колледж. Насколько я понимаю, его приняли в Мичиган как отличного игрока в лакросс.

Перед приходом отца директор вкратце рассказала ей об Эрике.

У мистера Хатчинсона от лица отхлынула кровь. Он глянул на миссис Флауэрс, но на этот раз не дождался от нее поддержки.

Келлер бросила ему спасательный круг.

– Я хочу только одного – чтобы Эрик ответил на несколько вопросов. А еще – убедиться, что сложившуюся ситуацию вы воспринимаете всерьез.

Он немного подумал и кивнул, приглашая ее продолжать.

Келлер перевела взгляд на сына:

– Мэгги говорила тебе что-то о поездке? Или, может, о чем-то другом, что тебе запомнилось?

Эрик покачал головой:

– Я не настолько хорошо ее знал. Так, пару раз виделись в зале.

– В зале?

– Ну да, в зале внеклассных занятий для старшеклассников. Понимаете, я с ней немного флиртовал, ну, типа того.

– Значит, ты виделся с ней до весенних каникул?

– Ну да. Я пришел туда и пригласил на вечеринку, ну, типа того. Я ничего не сделал, я…

Келлер подняла руку, опасаясь, что взорвется, если даст ему соврать.

– Да, я видел ее в зале перед каникулами. Мы немного, типа, поговорили о деле ее брата.

– О чем именно?

– Она показала мне присланный кем-то ролик. Сказала, он содержит ценные сведения, ну, типа того.

Келлер согласно кивнула. Если он еще хоть раз повторит «ну, типа того», у нее не останется другого выхода, кроме как арестовать его.

– И что она сказала?

Это видео Келлер смотрела несколько раз, но так и не увидела ничего подозрительного, поэтому сделала мысленную заметку пересмотреть его, а заодно выяснить, что удалось выяснить команде их айтишников о записи.

– Мэгги выглядела возбужденной, говорила, на нем неустановленный участник, понимаете? Ну, тот самый, из фильма.

– Больше ничего?

– Ничего. Я позвал ее на тусовку. И потом до самого вечера больше с ней не говорил.

– Это все?

Он кивнул.

– А что случилось на вечеринке?

Отец парня тут же напрягся.

– Ничего. Она сказала, что хочет поговорить со мной с глазу на глаз, и я подумал, что… В общем, вы понимаете. Потом мы стали целоваться, а она вдруг будто свихнулась и как дала мне коленкой между ног и убежала. Клянусь, я ничего не сделал. Когда я рассказал об этом паре друзей, мне сказали, она всем трезвонит, будто я хотел ее изнасиловать. И если они отправили ей эти сообщения, чтобы она не врала, моей вины в этом нет. Я их об этом не просил.

Спектакль выглядел убедительно: ложь, зато неопровержимая.

– Парень, – обратилась к нему Келлер, – ты даже не представляешь, с какой легкостью ФБР может установить, от кого Мэгги Пайн поступали эти анонимные сообщения. И если хотя бы одно из них прислал ты – или кто-то из ребят по твоей просьбе – значит, все твои слова ложь. А знаешь, какое наказание предусмотрено за ложь федеральному агенту?

Парень с трудом сглотнул застрявший в горле ком.

– Пять лет федеральной тюрьмы.

– Но вы же сказали… – подал голос его отец.

Она подняла руку, веля ему замолчать.

– Срок давности по этому преступлению установлен в пять лет, – продолжала Келлер, видя, какими жалкими стали их лица. – У нашего отделения прекрасные отношения с полицейскими из Мичиганского университета. Если им положат на стол рапорт или если до них дойдет слух, что ты ведешь себя не как образцовый гражданин, я к тебе обязательно загляну. И тогда ты узнаешь все о последствиях своей сегодняшней лжи.

Парень открыл рот, чтобы что-то сказать.