Все для фронта? Как на самом деле ковалась победа

Во многих странах, и в первую очередь в США, широко практиковалось приспособление к танкам автомобильных моторов, которое полностью себя оправдало. Однако в СССР это оказалось возможным только для легких танков Т-60 и Т-70, имевших массу семь – девять тонн. Дело в том, что ГАЗ-АА и ЗИС-5 – фактически американские грузовики, – производившиеся в нашей стране, уже в 30-е годы были устаревшими. На «полуторке» стоял двигатель «Форд» мощностью всего 50 л.с., а на «ЗИСе» – двигатель в 70 л.с. Причем развивали они такую мощность только при 2300 об/мин и при хорошем качестве топлива. На практике эти моторы были еще менее мощными и к тому же неэкономичными. Установить их на средний танк, не говоря уж на тяжелый, не представлялось возможным.

Таким образом, создать к началу войны и во время ее современный грузовой автомобиль советскому автопрому не удалось. И далеко не последняя причина этого – аресты и уничтожение всех мало-мальски грамотных специалистов в 1937–1938 гг. В результате потребность Красной Армии в автомобильной технике пришлось почти полностью покрывать союзникам. Именно на «Студебеккеры», «Форды» и «Шевроле» легла основная нагрузка по перевозке армейских грузов, войск и буксировке артиллерии.

Легендарная «Катюша» получила известность именно в образе «Студера». Характерно, что во многих советских книгах, да и в современных тоже, помещали фотографию ведущих огонь реактивных минометов и, например, подписывали: «Залп установок «Катюша» под Оршей». При этом на фото изображены не допотопные «ЗИСы», а именно US6 «Студебеккер».[230] Его же силуэт хорошо угадывается на юбилейной двухрублевой монетке «Смоленск», выпущенной к 55-летию Победы и символизировавшей сражение за этот город в июле 1941 г. И это при том, что тогда никаких «студебеккеров» еще и в помине не было.

«Аппарат засорен неблагонадежными людьми»

Насколько «эффективно» работала сталинская промышленность, характеризует пример с Выксунским заводом дробильно-размольного оборудования, более известным как ДРО.

Как водилось, название «дробильно-размольное оборудование» было выбрано, скорее, для дезинформации вражеских шпионов, так как в программе оно занимало место второстепенное, а «дробили и размалывали» на заводе по большей части корпуса бронеавтомобиля БА-20. Его разработали в 1936 г. на базе легкового автомобиля ГАЗ-М1. Однако планы выпуска были сорваны, а качество бронеавтомобиля оказалось неудовлетворительным. И это неудивительно. Проведенная на заводе ДРО проверка выявила многочисленные факты злоупотреблений и халатности.

В секретной докладной записке, составленной органами НКВД, говорилось: «Аппарат ТО засорен бывшими неблагонадежными людьми и подлежит чистке. Руководитель ТО Стародубровский – сын попа, политическая физиономия неизвестна… Соцсоревнование в загоне, стахановское движение подавлялось руководством. В ТО царят семейственность, подхалимство, запугивание и спячка».[231]

Работники отдела, по данным НКВД, культивировали практику невыполнения каких бы то ни было приказов и распоряжений, а приказы по заводу вообще писал «чуждый человек» Яворский. Директор ДРО Колчаков попал под влияние «банды евреев» во главе с Таумбергером, Яворским и Кириевским. Кроме того, он постоянно оставлял предприятие без руководства, выезжая вместе со своим заместителем на курорты.

Конечно, энкавэдэшники, как всегда, перестарались, пытаясь придать элементарному разгильдяйству политический оттенок. Но сами факты были налицо. В записке говорилось: «Вследствие политической слепоты, распущенности в работе и разложения в быту (пьянка) создалась обстановка, предоставляющая широкое поле деятельности вредителям, рвачам и расхитителям социалистической собственности». В части снабжения, конструкторских работ и состояния технологического процесса царили кустарщина, самотек, отсутствие какого-либо планирования и грубое нарушение технологий. Выявились злоупотребления в системе оплаты труда и многочисленные факты хищений.

Секретные чертежи и переписка кучами валялись в деревянном, незапиравшемся шкафу, а часть вообще использовались в качестве оберточной бумаги! Состояние самих чертежей тоже было недопустимым. Отсутствовали допуска, размеры ставились приблизительно. Впрочем, это неудивительно, если учесть, что начальник ОКБ завода Суслов вообще не имел технического образования, а учился только в духовной семинарии и школе артиллеристов у адмирала Колчака.