Все, что ты хочешь

Карвран! Он обещал подсказать, где спрятаться, в обмен на помощь, но вместо этого отправил Мелани в какой-то другой мир. В мир, где у нее было все, что нужно, и где по пятам не шли маги. Что бы это значило? Решил помочь безвозмездно? Или… Мелани похолодела.

Или она погружена в реалистичные видения, а бесчувственное тело тем временем лежит у ограды в листьях и пыли? И полная, абсолютная беззащитность. Проклятие!

Карвран говорил, его можно найти на кладбище. Мелани хмыкнула, вообразив, что искать придется в прямом смысле — по очереди раскапывая безымянные могилы. Нет, вряд ли до этого дойдет.

Две памяти — настоящая и навеянная иллюзией — слились воедино. Мелани поспешно умылась, оделась и телепортировалась на кладбище.

Оно мало изменилось. Разве что стало чуть приветливее, да и то благодаря солнечному утру, золотящему вершины деревьев и пронизывающему неприступные заросли объемной паутиной света и теней. В остальном это были все те же вековые лиственницы, сосны с раздвоенными стволами и каскады дикого винограда, могильные камни, укрытые зелеными побегами, и узкие дорожки.

— Эй, Карвран! — позвала Мелани и неспешно пошла вперед, раздвигая ветки.

Никто не откликался. Здесь вообще не было призраков, она не чувствовала их присутствия, хотя раньше замечала его задолго до того, как видела полупрозрачное марево в форме человеческой фигуры. Ну вот и еще одно доказательство, что весь этот мир — мираж… Минуточку, а что такое вон там?

Очередной изгиб дорожки вывел к высокому обелиску из тускло поблескивающего черного камня. Ведомая любопытством, Мелани шагнула ближе.

Как странно. В Айламаде никто не ставил обелиски. Почему здесь все иначе? Или не все? Пока что это был единственный такой памятник… И почему на его гладких стенах у самого подножия вырезаны фигурки людей? Мелани склонилась над ними, разглядывая повнимательнее. Люди держались за руки — или, вернее, их руки сплавились между собой. Каждая тщательно прорисованная фигурка корчилась, будто от невыносимых мучений. Чем дольше Мелани всматривалась, тем больше деталей различала. Раскрытый в немом крике рот, неестественно запрокинутая голова, согнутые под немыслимыми углами руки и ноги, пустые глазницы, на дне которых плескалось что-то тягучее, черное…

Она не сразу обратила внимание, что кругом стремительно ткется белый туман телепортационного кокона. А когда заметила и поспешно выпрямилась, обелиск окружал уже совершенно другой мир.

Вдали, полускрытые туманом, но все равно огромные, возносились к темному небу титанические колонны. Форма их странно искажалась, точно колонны оплывали, как размягченные свечи. Над ними нависали низкие иссиня-черные тучи. Сложно было понять, день сейчас, ночь или безвременье, как в Айламаде. Только если в Айламаде стояла вечная ночь, то здесь царила глухая тускло-серая пора, и становилось понятно, что она не изменится. Что затхлый безучастный мир пойман на последнем издыхании, заточен в капсуле времени и будет умирать без конца, не стремясь ни исчезнуть, ни возродиться и вытравливая все желания и стремления его обитателей.

Вокруг обелиска простилалась выложенная строгими плитами площадь, а по краям ее серели здания, такие же блеклые. Казалось, здесь только два цвета — черный и серый. И еще немного красного — тревожная, опасная искра, то пробегающая по краю обелиска, то мерцающая в узком окне, то сверкающая в небе бритвенно-тонкой молнией, не дающей света.

Мелани огляделась, ища кого-нибудь, кто мог бы пояснить, что, Бездна поглоти, вообще происходит, и вздохнула с облегчением. Карвран шел к ней через площадь. Шаги гулко отдавались от стен домов, смыкающихся в колодец. В этом месте, чем бы оно ни было, он стал обычным человеком.

Мелани уставилась в его светло-карие глаза с узкими, как точки, зрачками.

— Как я сюда попала?

— Если ты здесь, значит, у тебя все получилось, — улыбнулся он. — Ты оказалась в своей псевдореальности, отыскала там то, чего в ней быть не должно, и нащупала переход ко мне. Это единственно возможный способ.

— К тебе. Значит, вот это — мир, в котором ты хотел бы жить? — Мелани обвела рукой площадь. — Мрачно, знаешь ли. Гнетущее впечатление.

— Воплощенная мечта повелителя снов, — хмыкнул Карвран. — Мы все стремились к чему-то подобному. Создали Театр Боли и Пустошь Похоти, учились сначала умерщвлять, а потом подчинять, вплетали чары псевдореальностей в зелья покорности, превратили иллюзии в совершенное оружие. Мы никогда не видели в псевдореальностях путь к бесконечной радости. А в итоге каждый получает то, из чего состоит…

— А вот теперь, — подытожила Мелани, ничего не понявшая из этого монолога, — пора бы рассказать мне все по порядку. И начать с того, кто ты такой.

— Непременно. Но сначала я бы хотел попросить об услуге.

— О какой?

— Давай поговорим в твоем мире. Мне интересно, смогу я туда попасть или нет. Возьми меня за руку, — ладонь сжали горячие пальцы. — А теперь телепортируйся туда, откуда вышла, должно сработать.

— Я стояла у обелиска, потом вокруг него возник кокон…

— Значит, телепортируйся в обелиск. И не бойся, не застрянешь.

7