Читаем Все, что мне надо полностью

Все, что мне надо

Он что-то еще говорит, вколачиваясь в мое податливое дрожащее тело, рычит на низкой ноте, шепчет в шею, в перерывах между укусами, а я не возражаю больше. Пусть, пусть что угодно говорит.

Главное, чтоб не останавливался.

Гад.

Сволочь.

Мудак.

Господи, да чего же так хорошо-то!!!

Я кончаю, кажется, между бессвязным «всякие пидоры» и «охереть, сладкая». Долго, феерически, сокращаясь на его члене до искр из глаз.

И совершенно не возражаю, в полной неге, в онемении всех конечностей, когда меня снимают с члена и ставят на колени, потому что властному мудаку приспичило кончить мне в рот. И на грудь.

Не возражаю.

И даже , наоборот.

Смотрю в зеркало в прихожей, на себя, в растерзанной шелковой одежде, с теперь уже совершенно натурально растрепанными волосами, на коленях перед полностью одетым здоровенным мужчиной…

И все происходящее, неправильное, грязное, заводит опять до безумия.

Зверев рывком поднимает меня с коленей, задумчиво проводит пальцами по голой груди, размазывая свидетельства своего удовольствия и моего окончательного падения.

Ему , похоже, ужасно нравится , как это все выглядит.

А мне нравится, как его пальцы скользят по моей коже.

Да, в этом вопросе у нас полная совместимость.

В отличие от многих других.

<p>Полетаем? </p>

Роман Зверев.

- Работу нашла?

Я провожу ладонью по разметавшимся по подушке длинным волосам, глажу, кайфуя от гладкости.

Удивительно, насколько тактильно приятным может быть человек. Женщина.

Где бы я ее ни касался, она везде на ощупь – сплошное удовольствие.

Кожа нежная, волосы шелковистые, грудь упругая, тяжелая такая. Половые губки гладкие. И внутри горячо. Тесно и невероятно приятно.

Так, надо тормознуть, а то на третий заход пойду. А она еще и от второго-то толком не отошла. Щеки до сих пор красные , и глаза блестят. Реснички влажные, от слез немного слипшиеся, красивыми острыми стрелами.

Это она в последний раз заплакала, когда кончала.

Губку прикусила, взглядом уперлась в мое лицо, словно что-то новое увидела, и задрожала, сжимая меня внутри так, что удовольствие вдвойне получил. А из глаз – слезы. Текут и в волосах на висках прячутся. И зрачки расширенные, огромные. Затягивают, разум отнимают.

Ведьма ведь, ну просто ведьма. Почему волосы не рыжие?

Все остальное присутствует, все атрибуты ведьмовские: красота ослепительная, нрав дикий, сексуальность через край прущая. Взгляд кошачий, зеленый. Только волосы остались для полноты картины.

- Работу? – она произносит это слово с таким мурлыкающим придыханием, что опять все встает, и я уже решаю наплевать на то, что хотел перерыв дать.

Какой, нахер, перерыв? Вдруг ее опять переклинит насчет меня? Нрав-то бешеный. Так что надо брать по-максимуму.

- Нет, не нашла. Пока. Вот, Саша приезжал, уговаривал вернуться…

- Вот как?

Сюрприз, мать его!

То есть, я собеседованию на работу помешал!

- И часто ты на собеседования ходишь? Так?

Она замирает, застывает под моей ладонью. Злится.

Ну, конечно, как херню нести, так это мы первые, а как ответку получать – так расстраиваемся и обижаемся. Женщины...

- Не твое дело, господин Зверев. – Чеканит она, а потом пытается приподняться, сползти с моей груди, - и вообще, вам пора.

- Не пора, - я перехватываю ее за талию, придерживаю, брыкающуюся и сопящую, а потом, подумав немного, наваливаюсь сверху, удобно располагаясь между раздвинутых стройных ножек и перехватив руки за запястья.

- Ты что себе вообразил? – шипит она, мгновенно превращаясь из ведьмочки удовлетворенной в ведьмочку неудовлетворенную. – Отпусти! Гадости он еще тут будет говорить!

- Ну а что я такого сказал? – я укладываю ее запястья над головой, приподнимаюсь, опираясь на локоть, чтоб видеть лучше. Ну и чтоб дышать могла тоже. – Ты сама сказала, что он по работе приезжал.

- Я не это говорила, я другое… А, черт! Неважно! Отпусти!

Она очень хороша в гневе. Я еще в первый раз заметил. Глаза сверкают, губы краснеют, ноздри раздуваются. Ведьма!

- Ну так что там с работой? – продолжаю я светскую беседу, хотя от ее ерзаний подо мной член окончательно встаёт и жестко требует поместить его туда, где ему очень хорошо, мокро и тесно.

Дарья Викторовна чувствует , что скоро будет совершено покушение на ее , охотно подчиняющуюся моему захватчику крепость, а потому, сложив один и один, замирает.

И взглядом пытается унизить. Сказать, что недовольна и не хочет.

Ага, кому другому это говори, ведьма. Соски вон , какие острые, чуть ли не царапают! И венка на виске колотится.

- Ничего! Назад не вернусь! – пыхтит она и, не выдерживая моего взгляда, отворачивается в сторону.

У нее маленькое аккуратное ушко, так и тянет наклониться и лизнуть. Не собираюсь отказывать себе в удовольствии.

Она вздрагивает от прикосновения моего языка, вкусно вздыхает.

Ох… Не поговорим мы, Дарья Викторовна…

- И кто такой этот Саша ? М?

Прикусываю мочку.

- А-аххх… Черт…

- Не, не похож.

- Это… Ах… Это Са-а-шааа…

- Я понял, что это не Вася. Я спросил, кто он ?