Все, что мне надо

Его жесткие движения, тяжелые и животные, выбивают хриплые выдохи и стоны, его глаза, неотрывно смотрящие на мое искаженное лицо, гипнотизируют настолько, что я не могу оторваться. Не могу опустить ресницы и хотя бы на таком уровне избавиться от него.

Зверев заполняет собой все. Он присутствует сразу на всех уровнях. И физическом, и ментальном.

И это чудовищное по своей новизне ощущение. У меня так никогда не было.

Мы впервые занимаемся сексом без отягчающих обстоятельств в виде моего стресса или моего, опять же, пьянства. Хотя… Здесь отягчением может служить мое похмелье, но , будем честны, не до такой степени.

Я отдаю себе отчет, что сейчас , конечно, могла бы сопротивляться. Правда. И он бы остановился. Если уж в первый раз тогда остановился… То сейчас тоже бы это сделал.

Но вот ведь проблема.

Я не хочу. Сопротивляться. Вернее, вроде и хочу, вроде и надо… Но все как-то не до того…

Я прячусь от себя, опять.

А он меня легко читает. Очень легко. И делает то, что ему хочется.

Каким-то, совершенно ужасным образом понимая, чего хочется мне.

Осознав это, я выдыхаю и пускаю все на самотек. Расслабляюсь, обхватываю его ногами.

- Ну давно бы так… - ворчит он, ускоряясь, длинно лижет мне шею, запуская дрожь по телу, облапливает, наваливаясь сильнее, по-медвежьи, обволакивая мое бедное тело собой, как коконом. Душно, тяжело, безумно, горячо… Невероятно.

И я, прежде чем провалиться в очередное свое сумасшествие, не пойми какое по счету за последние несколько суток, думаю, что успею еще от этого всего отказаться.

Потом.

Когда не буду так слаба.

- Слушай, а ты как предохраняешься? – спрашивает он, выходя из душа, обмотанный моим розовым полотенцем, и топая прямо на кухню. Очень по-хозяйски. Бесит.

- Никак.

Я смотрю на его немного вытянувшуюся физиономию и мстительно добавляю:

- Мог бы поинтересоваться, прежде чем член в меня пихать.

Выражение его лица – небольшая награда за мою потерю чувства внутреннего достоинства и самоуважения после всего, что этот зверь со мною делал на протяжении всей ночи и утра.

Но держать интригу долго не могу, а потому смеюсь :

- Успокойся, я на таблетках. Но вообще, тебе бы стоило переживать об этом, господин госслужащий. А то быстро в стойло притащат. Или уже притащили? Ты женат?

- А вот об этом тебе стоило бы поинтересоваться, - парирует он, мстя мне за розыгрыш с предохранением, - пораньше.

- А мне-то что? – удивляюсь я, переворачиваясь на живот и заглушая сосущее чувство под ложечкой, - я с тобой жить не собираюсь. И замуж – тоже.

- Вот как? – он ставит турку на плиту, возится с кофе. – Почему? Чем не устраиваю?

Я разглядываю его мощную фигуру, перекатывающиеся мышцы на спине. Он и в самом деле похож немного на зверя. И, может, на медведя даже. В Звереве нет излишней накаченности, мускулы не выделяются идеальной проработкой, он словно вылит из валуна, гладкий, покатый , но такой мощный, что даже мысли не возникает о возможности сдвинуть его с места. Такие, как он, силой не хвастаются.

Им этого не нужно. Их и без того стороной обходят.

И мне бы обойти. Но не получилось. Встал, валун проклятый , перегородил мне путь. И теперь не сдвинешь. Только если сам откатится.

- Не нравятся мне такие, как ты.

Цежу лениво, потягиваюсь, как кошка. Провоцирую. Зачем-то. Злюсь. На себя, в основном. Потому что и в самом деле, овца, даже не поинтересовалась его семейным положением.

О чем думала?

Да ни о чем.

Можно подумать, он давал мне время. Осмыслить происходящее.

Никакого.

Навалился и придавил. Валун.

- Такие, как я?

Он уменьшает огонь, идет одеваться.

Не стесняясь. Скидывает полотенце, натягивает белье, брюки. Обувается.

Словно знает, что буду смотреть.

И он прав, гад такой самодовольный.

Я смотрю.

Не хочу, но смотрю.

- Да, надменные. Властные. Мудаки.

- Вот как?

Он натягивает рубашку, застёгивает пуговицы на груди. Я смотрю. Ничего не могу с собой поделать. В животе ноет. Тянет. Отсроченный кайф.

- А почему тогда кончаешь? А?

- А ты уверен, что ты этому причина?

Пальцы останавливаются, взгляд темнеет.

- Знаешь… Неумение признавать свои желания – прямой путь к разрушению личности. Но это же не твоё, так?

- Глубокая мысль. Какие у нас чиновники, оказывается, философы! Вот потому и страна в жопе.

- Дарья Викторовна, мне пора на работу, кофе, я так понимаю, мне не светит? – сворачивает он разговор.

Я смотрю с удовлетворением. Зацепила. И это хорошо. Не все ж ему?

- Так вы сами себе сварили уже, господин Зверев. Угощайтесь и уходите. А я еще посплю.

- А вам разве не на работу?

- Нет, я уволилась.

- Что так?

- Нуууу… Единственный плюс этой квартиры был в том, что она находилась близко к работе. Поменяю работу – поменяю квартиру.

Он подходит близко к кровати, неожиданно наклоняется и подхватывает меня за плечи, поднимает к себе. Смотрит в глаза, словно что-то там найти пытается.

- Оставайтесь здесь, Дарья Викторовна. Я погорячился.

И, пока я медленно охреневаю от его слов, подтаскивает ближе и запечатывает рот глубоким жадным поцелуем. Я машинально отвечаю, чувствуя, как тело становится мягким и податливым в его лапах.