Всадница без головы

Невмоготу стало Бисерову, он немного устал, о чем говорил пот, выступивший на лбу и висках. Илья Юрьевич прилег на подушки и уставился в потолок. Наверно, ему легче говорить о той ночи, не глядя на людей, не видя в их зрачках фальшивого сочувствия или того хуже — безучастного равнодушия. А для него та ночь стала вторым рождением, ужасом и счастьем одновременно, как ни парадоксально это звучит.

— Не могу не волноваться, — сказал он тихо. — После пережитого трудно туда вернуться, но я попробую… Кривун, говорите? Это нижнее звено цепочки, которая захлестнула Зою. Ее бизнес был в хорошем состоянии, прибыль приносил стабильно, а у нас в городе завелась свора, которой чужая прибыль не дает покоя. Сначала ей блокировали работу проверками, потом на арену вышел Кривун с предложением продать весь бизнес по пожарным расценкам, то есть ее оставляли ни с чем. Она была… как бы это сказать, очень сильной женщиной и умела говорить «нет», ей стали угрожать уголовным делом. Тогда Зоя развернула свою игру: собрала досье на Кривуна и его помощников…

— Простите, а помощники кто? — осведомился Тахир.

— Извините, имен живых называть не буду, я уже побывал на том свете, этот мне больше нравится. (И это говорит юрист!) Так вот Зоя позвонила Кривуну и убедила его встретиться, стоило ей прислать ему кое-что из компрометирующих видеофайлов, он согласился и назначил встречу в сомнительном и безлюдном месте. Мы с ней боялись, что навечно останемся там, возможно, он и хотел нас пришить, но Зоя добила его компроматом и выставила условия: она согласна продать бизнес вместе с компроматом за десять миллионов долларов, деньги сегодня, сейчас.

Услышав сумму, Тахир присвистнул, у Олега глаза вылезли из орбит, один Черновой остался без реакции, но догадался:

— И он согласился.

— И вы согласились бы, если бы увидели материалы про дела всей семьи, — вырвалось у адвоката. Семья — это уже наводка.

— А материалы сохранились? — вставил Олег, полагая, что старшие товарищи могут забыть.

— Я позже скажу, — пообещал Бисеров. — Мы заехали за деньгами к Кривуну, их положили в баулы, про которые вы спрашивали, потом поехали к Зое, подписали бумаги, составили расписки и тогда же уничтожили все материалы. Ничто не предвещало… И вдруг появился мужчина в черном с закрытым лицом. Он без предупреждения выстрелил в Кривуна и Зою, я увидел кровь и потерял сознание… у меня от волнения… я ведь диабетик, мне волнения противопоказаны. Но успел заметить браслет на запястье и узнал его, второго такого нет…

Разволновавшись, Бисеров взял с прикроватной тумбочки стакан с водой, жадно выпил, причем руки дрожали, как у алкаша. Потом снова откинулся на подушки и отдыхал, пока его отдых не надоел Черновому:

— Вы не рассказали главного — как вас ранили и куда делись трупы.

— Да, сейчас… сейчас… Я очнулся. Вспомнил сразу все, что здесь произошло, и лежал, боясь обнаружить себя. Но в доме было тихо. Очень тихо. Как будто там никого не было. Я открыл глаза, приподнялся на локтях и… даже не знаю, как говорить, вы не поверите…

— Говорите, говорите, — убеждал Черновой, правда, лучше бы он не улыбался. — Мы всему верим и пытаемся объяснить происходившие события.

— Кривуна не было. Никого не было в гостиной Зои, а она… она сидела в кресле с дыркой во лбу. Понимаете? Ее же раньше застрелили! Я видел кровь… до того, как упал, видел. А когда я очнулся, на ней крови не было… только на лбу.

— А потом? Последовательно, что вы делали? — подгонял его следователь. — Вы увидели Вольскую и?…

— Решил убежать, что естественно.

— И сразу побежали? — спросил Черновой.

— Нет. Еще прислушался… Не мог же я бежать, не убедившись, что в доме никого нет. Потом поднялся и поспешил к выходу… Можно попросить вас налить воды? (Тахир подал ему стакан с водой.) Благодарю… Я побежал и увидел, как открывается дверь в воротах. Мне надо было куда-то спрятаться, я мчался вглубь двора, там высокие стебли, за ними можно было спрятаться даже человеку с моей комплекцией… но этот… в маске заметил… он бежал за мной… Я оглянулся. Он стоял передо мной с пистолетом с длинным стволом… то есть с глушителем. Я сказал, что не видел его лица и не представляю для него угрозы, просил не убивать… а он… он выстрелил. Я упал, но сознание не сразу потерял, я слышал его шаги, видимо, он хотел посмотреть, убил ли меня… Тогда я снова потерял сознание, а очнулся уже здесь.

— Угу, — подытожив что-то в уме, произнес Андрей Максимович. — А баулы с деньгами? Когда вы очнулись в доме Вольской, они еще на месте стояли?

Бисеров нахмурил лоб, сосредоточившись на воспоминаниях, через паузу отрицательно покачал головой:

— Не помню. Знаете, мне как-то не до баулов было.

— Вы абсолютно уверены, что в вас стрелял Вольский Стефан? — уточнил Тахир. — Кстати, мы его задержали.

— А кто? — изумился Бисеров. — Второй раз я не видел его браслета, но… второго убийцы быть не может, верно?

— Что ж, спасибо, — поднялся Черновой, за ним Олег. — Мне теперь ясна вся картина преступления в доме Вольской.

Олег подошел ближе к Бисерову, протянул папку с записями: