Всадники «Фортуны»

— Конечно. Портной — только посредник. Но он вывел меня на заказчика. Гордитесь, Даниэль! Вас заказал совладелец «Скида» мистер Освальд Стерн.

— Неужели я достал их до такой степени? Все же это — спорт!

Айрин опять улыбнулась:

— Вы умеете считать? Ну так давайте немножко посчитаем. Итак, начало сезона у вас не заладилось. Первые уик-энды были неудачные. Сперва — это злосчастное столкновение, вы вылетаете с трассы, и вам же за это устраивают публичное судилище и газетно-тивишное аутодафе. Потом, по этой ли причине, по другим ли, — еще несколько неудач.

— По другим! — резко сказал Даниэль. — Были недоработки с тормозами.

— Не злитесь. Хорошо: по другим. И вот уже звучат прогнозы о вашем поражении. Ставки других гонщиков растут. А вы вдруг снова принимаетесь выигрывать заезд за заездом. Обидно им или нет? Очень даже! Позапрошлый заезд у вас опять неудачный — седьмое место. Но вы все-таки вышли на первое место. Сколько у вас сейчас очков?

— Семьдесят пять.

— Так. Вторым идет Олафсон, но уступает вам после Гран-при Великобритании всего шесть очков. Немного. Сколько осталось заездов? Семь?

— Да.

Айрин медленно загибала пальцы, будто и в самом деле считала в уме.

— Значит, максимум, что может заработать любой из претендентов, — это семьдесят очков. Неплохие возможности отыграться и для Олафсона, и для третьего по таблице гонщика — Фреда Льюиса из «Балтимора». Но в реальности ваш отрыв от Олафсона, вероятно, должен увеличиться: южные трассы — не его амплуа. И машины «лароссы», кажется, пришли в норму. На третье место реально мог выйти и ваш напарник Анджело Джеллини, но после травмы он эти шансы потерял. Лорду Веллингтону едва ли удастся догнать по очкам даже Льюиса, не говоря уж об Олафсоне.

Даниэль задумчиво крутил рукой блюдце.

— Айрин, не хотите сменить профессию? Из вас вышел бы отличный спортивный комментатор. И дикция классная!

— Спасибо. А теперь — главное. Когда вы три недели назад пришли седьмым в Ливерпуле, да еще пролетел слух, что у вас — травма, тотализатор взбесился. Я просмотрела вчера ставки, и у меня голова пошла кругом! Но самые крупные ставочные суммы ведь не оглашаются прессой, так?

— А вот об этом я ничего не знаю, — Даниэль отметил, наконец, какой тонкий вкус у приготовленного Айрин напитка. — Вы что добавили в кофе? Красота какая!

— Целый букет добавляю. И очень удивилась, найдя все это в вашем буфете. Что же до ставок, то самую крупную сделал мистер Стерн. На своего гонщика ставить неэтично, но он пренебрег этикой и поставил на чемпионство Кнута Олафсона полмиллиарда фунтов.

Даниэль поперхнулся.

— А что, бывают такие ставки? И у букмекеров есть чем заплатить?!

— Вы и вправду наивны! — она коротко рассмеялась. — Сложно сосчитать, сколько ставок и на какие суммы делается заочно, через Интернет. По некоторым сведениям, на каждый Гран-при — до миллиона. Но сосчитайте хотя бы сто пятьдесят тысяч реальных зрителей заезда, из которых сто тысяч делают ставки, и никто меньше пятисот долларов, или фунтов, или евро не ставит. А иные ставят десятки тысяч, кто-то и вовсе по миллиону! Ведь билеты от двухсот до пятисот фунтов бедняки не покупают. Так что Стерн сделал вполне реальную ставку. Тут все: и честолюбие, и самореклама. Ведь если он выиграет, то сразу станет героем! Так свято верить в воспитанного командой супергонщика, что рискнуть чуть не половиной своего состояния! Стерн ведь пока — всего лишь совладелец «Скид-корпорейшн», он не так богат, как, скажем, ваш патрон мистер Кортес.

— Ну да! — восхитился Лоринг. — И оторвал от своей нищеты жалкие полмиллиардика…

Комиссар нахмурилась:

— Верно. Соотношение было выгодное, так что выиграй Стерн — он, пожалуй, выкупит еще процентов тридцать акций фирмы. И вдруг побеждаете вы, да еще как! Вы сломали Стерну всю игру. Впрочем, нет: не всю. Если вы исчезнете, то Кнут может стать чемпионом.

— Стойте! — прервал Даниэль комиссара. — Но ведь покушение произошло вечером после заезда! Когда же они успели? Это невозможно.