Всадники

Амчад Хан рассмеялся и ответил:

— Ты прав, всадник из степей. Люди все таковы. Даже самый миролюбивый с интересом наблюдает за представлением, на котором присутствует сама госпожа смерть в качестве гостьи. Одно из этих животных не уйдет с арены живым. Они слишком буйные.

— Да, это так, — сказал Урос. — Но кто бы ни выиграл, Пятнистый шайтан или Красная молния — любой из них стоит моей ставки.

Единорог

Зрители все делали ставки на животных и против друг друга, в то время как оба барана недоверчиво топтались на арене, опустив головы к земле. Их хозяева стояли перед ними и время от времени массировали им ноги. Поведение животных изменилось, их тела расслабились. Доверчиво прижимались они к своим хозяевам, сами подавали им одну ногу за другой и прежде чем положить ее в руку хозяина, с любовью легонько царапали ее копытом. Нежно, словно овечки, клали они свои головы с огромными, крутыми рогами, на плечи хозяев.

— Ну что, святой человек? — в конце концов, сказал Урос, — ты определился с выбором?

Тот не шевелился. Положив подбородок с жиденькой бородкой на руки, он наблюдал, сквозь прорези своих слишком черных глаз, за двумя баранами со всем вниманием, на которое только был способен. Ни одно из их движений не укрылось от него. Они были одинаковой величины и веса, у них был одинаковый опыт и равное количество побед; ни по их поведению, ни по их виду нельзя было заключить, какой из них сильнее. Поэтому ясно, что не их видимые качества, такие как сила, быстрота и ловкость, решат исход схватки, но их скрытые возможности — смелость, хитрость, инстинкт бойца.

Судьба более чем десяти тысяч афгани зависела от этого выбора! Он не должен ошибиться. Время от времени Хаджи бросал жадный взгляд на денежные купюры, что лежали перед ним, словно ждал от них откровения и просветления.

— Я жду, святой человек, — воскликнул Урос. — Другие ставки уже давно сделаны.

Салман Хаджи закрыл глаза и крикнул не оборачиваясь:

— Хассад!

Человек-скелет склонился над зеленым тюрбаном. Салман Хаджи прошептал ему на ухо несколько слов. Хассад вновь обратился к черному ворону на своем плече, издав неясное бормотание. Тут же ворон слетел с его плеча и медленно закружил над ареной. Он сделал круг трижды. Взмахи его крыльев становились все медленнее и медленнее, пока он неподвижно не завис над бараном с рыжими полосами. Его тень почти полностью закрыла мощное тело животного.

— Я выбираю Пятнистого шайтана, — заключил Салман Хаджи, уверенный в победе.

Мокки побледнел. И чтобы его мог слышать только Урос, он опустился за его спиной на колени и умоляюще зашептал:

— Забери деньги назад… У тебя еще есть на это право… То, что они сделали, было колдовством!..

Рукоятью плетки Урос с такой силой дал ему по горлу, что Мокки поверил, что сейчас же и задохнется.

«Дурак, — разозлился Урос. — Он думает я сам не могу распознать злого колдовства? И расстроить его?»

Под рубашкой он крепко зажал в руке кожаный амулет, что всегда носил на шее. Как только ворон сделал первый взмах крыльями, он тут же схватил его, и он его не отпустит до самого конца схватки.

Глава округа поднял руку, и оба хозяина отпустили своих животных, проводив их едва заметным шлепком, ласковым и твердым одновременно, после чего сели на землю, смотря перед собой непроницаемым взглядом.

Очень осторожно стали сходиться Красная молния и Пятнистый шайтан слева и справа. Ногами они прочно упирались в землю. Слегка наклонив головы, они не спускали глаз со своего противника, и, казалось, взглядом они измеряли силу друг друга.

Не было слышно ни звука. Зрители словно окаменели, от этого страшного, великолепного, и одновременно необыкновенно напряженного зрелища.

Но вот животные остановились на расстоянии в пятнадцать шагов. Лишь один миг — и они уже столкнулись лбами, бросившись друг на друга так быстро, так молниеносно, что большинство зрителей поняли о произошедшей атаке только после того, как раздался оглушительный грохот рогов. И тут же бараны разбежались на еще большее расстояние и столкнулись снова. Более быстрым и более подвижным был баран с рыжими полосами. На одну секунду, на один прыжок, но все же он превосходил своего соперника, и этого хватало, чтобы получить преимущество в схватке. И вот, когда в очередной раз две головы с закрученными рогами врезались друг в друга, Пятнистого шайтана отбросило назад. Толпа издала режущий уши крик. Но черно-белый не упал на землю и даже не споткнулся. Он сохранил равновесие и не был оглушен, а остался полностью собранным. И когда Красная молния, не переводя духа, кинулся на него вновь, он ловко увернулся в сторону. Его противник потерял его, пролетев вдоль его бока. И тут же Пятнистый шайтан попытался неожиданно атаковать его — но тоже напрасно. Тот уже развернулся и твердо уперся в землю копытами, опустив навстречу врагу голову с крутыми рогами. Его лоб и лоб противника, казалось, были сделаны из кусков гранита.