Врезано в плоть

Борясь с оцепенением, Сэм сел на корточки, вытащил беретту и выстрелил. Прицел сбился, и пуля, вместо того, чтобы попасть в основание черепа правой головы, угодила в правое ухо, которое исчезло в красных брызгах и осколках хряща. Рана, однако, возымела желаемый эффект. От неожиданности и боли Двухголовый выпустил дробовик и Дина и обернулся, чтобы поглядеть, кто его ранил. Дин остался лежать на земле – оглушенный, но живой.

Тварь осторожно потрогала изорванные окровавленные остатки уха. Пальцы вернулись скользкие, в крови. Двухголовый осмотрел их четырьмя глазами: обе головы казались озадаченными, как будто не могли взять в толк, что именно видят. Потом до них, кажется, дошло, потому что одна голова отчаянно взвыла, а вторая расплакалась.

«Они как маленькие дети, – понял Сэм. – Малыши, застрявшие в огромном жутком теле».

Ему стало жалко Двухголового. Вспомнилось, что Франкенштейна иногда изображают так же: невинный ребенок, которого никто не спросил, прежде чем возродить в виде кошмарного существа, и который только лишь хотел, чтобы его оставили в покое.

Обе головы подняли глаза на Сэма, и их лица исказались от ярости. Из обоих ртов вырвался злобный рев, и тварь бросилась в атаку.

Минутка сочувствия подошла к концу. Пока Двухголовый бежал к нему, Сэм нажал на спусковой крючок еще три раза. В другое время он мог бы всеми тремя выстрелами угодить в сердце, но сейчас приходилось прилагать усилия, просто чтобы держать пистолет, а картинка перед глазами подергивалась серым по краям. Первый выстрел снес два пальца на одной из рук. Болезненно, но, увы, не смертельно. Второй ударил в левое плечо, и хотя Двухголовый покачнулся от толчка, но не остановился. Уже лучше, но не идеально. Третий угодил, как говорится, в яблочко. Пуля попала в правую голову, которая – как рассудил Сэм – была главной, потому что изначально прилагалась к телу, и отхватила хороший кусок черепа.

Двухголовый, который стал скорее Полутораголовым, остановился только примерно в метре от Сэма. Он покачнулся, пальцы на всех руках спазматически дернулись. Раненая голова с расширенными глазами обвисла на шее. Вторая посмотрела на нее пустым непонимающим взглядом. Руки на ее стороне пытались подняться, наверное, чтобы потрогать раненую голову точно так же, как тварь только что ощупывала обрубок уха, но конечности только дергались и били по воздуху, будто у Двухголового начались судороги.

Сэм догадывался, что происходит. Вторая голова присоединялась к общей нервной системе, но связи были слабее, чем надо бы. Первая голова была главной, она отвечала за основной контроль над телом. И теперь вторая голова пыталась сделать всю работу самостоятельно. Сэм не опустил пистолет. Если б он доверял собственным рукам, то выстрелил бы во вторую голову, чтобы положить конец мучениям существа, но сейчас решил немного выждать. Возможно, вторая голова не сможет проконтролировать работу сердца и легких, и тогда тварь подохнет сама. Тогда надо просто подождать, пока Двухголовый упадет, и конец игре.

Сэм наблюдал, как существо пошатывается и размахивает руками, словно марионетка в руках кукловода-эпилептика. Уголком глаза он заметил движение и развернулся, прицелившись в направлении возможной угрозы. Он думал, там окажется еще один монстр, но увидел всего лишь худого человека в костюме при галстуке, стоящего под вязом. Кажется, он до этого прятался, а теперь вышел из укрытия, чтобы получше разглядеть происходящее. Он поднял правую руку (Сэм разглядел какую-то черную метку на ладони) и подал знак. Сэм задумался, не та ли туманная фигура, которую он замечал несколько раз после прибытия в Бреннан, обрела более четкую форму.

Но времени на раздумья не осталось. Двухголовый обрел подобие контроля над телом и сделал неверный щаг вперед. Потом еще один. Оствшаяся голова угрожающе смотрела на Сэма, все четыре руки тянулись к нему. На руках появились извивающиеся черные тени, и Сэм понял, что Двухголовый собирается выпить его жизнь и отомстить за смерть компаньона.

Сэм прицелился ему в сердце и выстрелил.

Пуля ушла слишком низко и попала Двухголовому в живот. Тварь сложилась пополам, но тут же выпрямилась. Из раны хлынула кровь, но существо не обратило на это никакого внимания. Сэм снова прицелился в сердце, стараясь не смотреть на окутавшую пальцы Двухголового черноту и не думать, как она близко и на сколько ближе сейчас окажется. Однако не успел он спустить курок, как раздался голос брата:

– Йо-хо-хо, мамасита!

Прогремел выстрел, и Двухголовый закончил свою странную вторую жизнь вообще без голов. Тварь качнулась вперед и грохнулась на землю безжизненным куском мяса – чем, по сути, и стала. Сэм поднял глаза и увидел, что Дин опускает обрез. У брата были темные круги под глазами и выгядел он измученным, но самое важное – он был жив.

– Мамасита?[3] – переспросил Сэм.

Дин пожал плечами:

– Пытаюсь материться поменьше.[4]

Сэм с трудом поднялся на ноги:

– Похвально, но принижает образ крутого парня.

Он вспомнил человека в костюме и развернулся, говясь выстрелить, однако того и след простыл.