Время зимы

Всадники миновали короткий пригорок, у ног которого остались следы недавнего костра, в котором сожгли трупы людоедов. Из грязи выглядывали редкие остатки костей. Северяне не сговариваясь, спешились, дружно помочились на пепел и туда же еще и наплевали. Дасириец не стал присоединятся к ритуалу осквернения.

Когда показалась острая череда частокола, всадники перевели коней на шаг. Арэн потихоньку проклял так не вовремя пришедшее тепло: если людоеды прошлись этой землей, то грязная жижа приняла в себе всякие следы. Но даже если шараши и побывали в Яркии, они не тронули ни единого дома. Внутренний голос гаденько шипел: уноси ноги.

— Неизвестно, что творится, — мрачно изрек коротконогий Крос, и отрыгнул под приглушенный гогот собратьев. — Проверить бы, раз уж приехали.

Ни слова не говоря, Арэн пустил коня вперед. Мерин шел спокойно, совсем не так, когда чуял поблизости мамонта. За частоколом царил все тот же хаос, который оставили по себе деревенские, поспешно собираясь в дорогу: открытые двери домов скрипели от каждого порыва ветра, по земле, рыхлыми змейками расползались следы от зерна. Очаг оставался бездыханным.

— Кто б мне дал тех поганцев, что страху навели, — злобно зашипел трескучий голос позади. — Достать бы с того света да башку свернуть.

Арэн, напротив, не торопился с выводами. Он спрыгнул с коня, заглянул в несколько домов, что попались на пути первыми. Несмотря на затишье, что-то продолжало волновать его. На всякий случай дасириец оголил меч.

Побродив по брошенной деревне, не найдя никаких следов людоедов, северяне собрались вокруг Арэна. Он задумчиво разглядывал горстку мокрой золы в Большом очаге и думал, почему тревога никак не уймется. Выходило так, что, столкнувшись с мохнатыми громадинами, шараши передумали нападать на деревушку. Или все-таки прошли ничего не тронув?

— Неспокойно мне, — сказал он. Присел к очагу и подковырнул золу.

— Глядите-ка, — Крос оказался рядом и сунул руку в пепел, осторожно, будто нашел драгоценность, вынул кривую обугленную корягу, пряча один ее бок ладонью.

На самом краешке обломанной ветки тлел крошечный, едва живой огонь. Арэн снова почесал зудящую щетину, подумав, что теперь-то северяне непременно захотят вернуться, увидав, что Большой очаг родил пламень. Так и стало. Мужчины во все глотки принялись хвалить Снежного заступника Артума, благоговейно глядели на покрасневший кусок ветки и твердили, что можно возвращаться по домам.

— Ярик Мудрый филин отвел напасть, — приговаривали они, будто забыли другие слова.

Кто-то напомнил про мамонтов и этому тоже приписали божественный промысел и заступничество славного предка. Арэн хотел напомнить, что мамонт-то был всего один, к тому ж молодой, но, поразмыслив, махнул рукой. Права была Миэ, ох как права: в Северных землях свои устои, свои порядки. Они даже не от крови Перворожденных, народ, что родился в снегах и в снегах же закалился. Северяне не станут слушать, когда дело коснется их традиций и обычаев, хоть сколько бы доводов он не привел.

— Нас Снежный направил, — добавил один из мужчин. — Чтоб показать, что предок наш отвел невзгоды. Пусть Гартис будет к нему милостив.

— Нужно отнести весть остальным.

— Эх, жаль только скотину перевели. — Крос с досадой подергал косицы в бороде.

— Зато шкуры целы, — ответил ему чей-то голос. — Весна нынче пришла, яки вернутся и буйволы, не пропадем. А там глядишь и ярмарки пойдут, соберем у кого что есть закупим овец и коз на развод.

Арэн грубо перебил их, отчего-то раздосадованный на себя. В отличие от северян, которые уже и думать забыли об осторожности, он продолжал прислушиваться к каждому шороху. Нутро завертелось, будто в нем поселился червь. Засвербела гадкая мыслишка: вот бы сейчас из-за домов выбралась орда людоедов. Тогда бы он не чувствовал себя так, будто лишь его поспешность стала причиной стольких смертей. Но Яркия дышала покоем.

Тот, что отыскал огонь в Большом очаге, обшарил несколько домов и вернулся с факелом. Мужчина прытко поджег смоляную головешку факела от тлеющей ветки, пламя вдохнуло всей грудью, разрослось живым цветком.

— Возвращаемся, — бросил Арэн и сел в седло.

Северяне последовали его примеру. Ехали неспеша, боясь сбить драгоценное пламя. Снова наткнувшись на тушу мамонта. Дружно поворотили носы от зловония, что ширилось вокруг животного как пошесть. Кое-где шкура мамонта расползлась, будто животное гнило уж не один день, в буром мясе копошились личинки. Арэн решил, что они завелись внутри еще до того, как зверь издох. Мужчины поскорее миновали порченное место, северяне в который раз прокляли Шараяну и ее отродий.

А потом им наперерез выехали всадники. Арэн не сразу заметил трех женщин на коротконогих лошадях. Как только всадницы приблизились и стали видны их заплетенные косами волосы, деревенские спрыгнули с лошадей и отдали уважительные поклоны. Косы всех всадниц густо переплела седина, однако они были не так стары, как Мудрая. Одна из них, в накидке с лисьей каймой, приветствовала путников, те ответили пожеланиями вечной мудрости и долгих лет.